тоже тебе.
И он взял с сиденья позади что-то довольно объемное.
- Игрушка? Но где ты все это взял глухой ночью?! - ощупала морду игрушечного зверя - усы и короткие ушки, кто-то кошачий.
- Конечно, надо бы подарить тебе что-то более серьезное, но возле ювелирного стоит патруль.
Я прыснула. С хлопком открылась бутылка.
- И стаканы были лишь пластиковые.
- Зато какие вместительные... - я приняла из рук парня поллитровый стакан с шампанским.
- Я пью сейчас за тебя - и мне приятно это делать. Ты очень правильная девушка, Гайя, и даже в расстройстве видишь во всем что-то хорошее.
- О Боже... - я коснулась его стакана своим. - И почему я раньше не общалась с грузинскими мужчинами?..
- Хах, только тостов у меня не проси, ладно? - он говорил это с улыбкой.
- И в мыслях не было.
- А почему не общалась?
- Не знаю. Менталитет у нас разный, наверное. Да и... Не обижайся, но многие твои соотечественники не слишком хорошо относятся к русским и украинским девушкам.
- Гайя, я вампир и мне 270 лет. 272 года, если точнее. Я давно не грузин, я космополит, - опять этот его бархатный смешок. - И снова - если точнее, то я хевсур.
- Хевсур?
- Да. Грузин, но из хевсуров.
- А, понятно, народность такая.
- Говорят, мы - потомки крестоносцев. Да мы и светлее, чем жители других регионов Грузии... О, и смотри!
Он открыл бардачок и включил свет, я сощурилась.
- Не морочь себе голову, ты нисколько не стала выглядеть хуже от слез...
Я не хотела на него смотреть, не знаю, почему он так добр ко мне. И не хочу знать.
- Паспорт гражданина мира, - Эристав был радостен, как дитя.
Книжечка со словами "Мировой паспорт" на обложке на разных языках.
- Первым космополитом себя назвал Диоген, - машинально выдала я, - только имел в виду не совсем то же, что ты.
- Мне Мана так и говорил, что ты умница.
Я воззрилась на Эристава изумленно, забыв об опухшем лице.
- А что еще он тебе говорил обо мне, если не секрет? - с подозрительностью спросила я.
Парень широко белозубо улыбался, потягивая шампанское.
- Ну... Если учитывать, что он знает из разных источников всю твою подноготную, то говорит лишь о том, что каждый день видит и открывает в тебе самой.
- Его не было в доме Кимуры, когда я приехала сегодня?..
- Его нет и в городе, иначе бы он никому не позволил везти тебя домой.
- Даже тебе?
Эристав округлил свои светло-карие глаза, улыбаясь мне весело:
- А мне - тем более.
- Это почему же?
Парень ласково и чуть насмешливо смотрел на меня:
- Потому что я его друг, и при этом красивее, выше, сильнее и умнее.
- Еще принято говорить: "И член у меня больше", - тоже улыбаясь, добавила я.
Эристав расхохотался.
- Нет, такого я женщинам не говорю. К чему реклама и без того очевидному преимуществу?..
Я опустила глаза, улыбаясь. Разные они совсем... Какое-то время мы сидели молча.
- Если серьезно, - голос Эристава и впрямь стал другим - проще и тише, - то за годы дружбы мы часто делили женщин - пили на брудершафт, - опять легкий смешок, - и прочее...
Перед глазами ясно встала картина "прочего". Шоколадные печеньки - обнаженные Мана и Эристав, и нежная белая нуга - столь же нагая светловолосая лапушка между ними... Отогнала до боли соблазнительное видение.
- Но ты - не та женщина, которую он станет делить с кем бы то ни было. И я бы тоже не делил.
Я мечтательно вздохнула.
- Когда ты делаешь мне такие вот комплименты, я сама себя готова у всех украсть...
- Кстати, - в голосе парня проскользнули лукавые нотки, - а что если украсть тебя по обычаю своего народа и жениться на тебе?
- Ах, это вроде как я буду обесчещена и деваться мне некуда будет?..
- Да. Можем даже не вроде как тебя обесчещенной сделать, - улыбался Эристав весьма многообещающе.
Я-то прекрасно понимала, что он старается меня поддержать и отвлечь, и лишь поэтому заигрывает с женщиной друга. Впрочем, что мешает Эриставу играть по своим правилам в столь крупной игре, где ставка - дампир?
- А это звучит заманчиво, - я улыбнулась, - твой друг точно с ума сойдет от злости.
Эристав рассмеялся.
- Мало того, что я красивее, умнее и сильнее, так еще и такую женщину в жены заполучу...
От шампанского, которым я зашлифовала все спиртное, выпитое нынче, все горести и тревоги, начало клонить в сон.
- Слушай, Эристав, - я склонила голову ему на плечо, опершись о него же рукой, - а у тебя дома не найдется такого мааааленького диванчика, на котором я смогла бы поспать?
- Отчего же, найдется. Отвезти тебя к себе?
- Если можно... И знаешь, - это было последнее из сказанного мной той ночью, что я помню, - я все же общалась с грузинскими мужчинами. У меня в детстве был друг по имени Леван, так он все пел про себя песенку: "Левашка-чебурашка"...
Проснулась я, лежа завернутой во что-то мягкое и пушистое, на шелковой подушке, пахнущей травками. Не у себя дома. Вздрогнув, вспомнила, что эта темная, просторная комната, лишенная каких-либо громоздких поверхностей (за исключением большого плоского телика на стене) принадлежит Эриставу.