Глава 6. Номер 1337, выйти вперед
Но, как гласит мудрость, даже к постоянному страху мучительной перспективы быть перемолотой в челюстях псов или вампиров можно однажды привыкнуть. И к исходу первой недели Саша начала осваиваться: научилась избегать Генриха; всегда старалась закончить работу до заката, чтобы не пересекаться
с хозяевами; игнорировала оборванных и вечно голодных лесорубов; и стала невидимкой в доме на ферме.
Работая все больше на автомате, она не замечала, как сменяются лица на лесозаготовке, но, похоже, и они оставили идею побега после неудачной попытки.
Целыми днями Саша носила дрова в господский дом, чинила корзину и снова носила дрова, хотя в мыслях пребывала в мечтах о том, как однажды станет свободной: с клыками или без них.
В ее мечтах она неизменно становилась желанной и нужной для таинственного новичка, несправедливо отвергнутого обществом как и она, парня с внешностью голливудского актера, или влюбляла в себя загадочного и пугающего Гектора, который, как она выяснила, был инфирматом и поэтому не питался человеческой кровью.
За этой ежедневной тяжелой рутиной, неуместно заправленной романтическими фантазиями, Саша сама от себя скрывала глубокие раны обиды, одиночества и жажды обрести защиту.
Тревога сделала ее дерганой, а хронический недосып заложил глубокие тени под нижние веки, хоть она и не замечала этого из-за отсутствия зеркал.
Хозяйка дома на ферме Лара относилась к ней с прохладой и, видимо, все ждала, когда Саша исчезнет за дверями поместья. Однажды даже сделала замечание из-за непричесанной головы, но Саша лишь завязала непослушные волосы узлом на затылке. Сердце твердило ей, что настоящий защитник распознает ее внутреннюю красоту, а привлекательность глупая и опасная женская привычка.
Скорее за компанию, Саша тщательно мылась, вместе с подругами удаляла волосы на ногах и подмышках с помощью сахара, смешивая его с лимонным соком, а по вечерам перешивала одежду. Но от платьев категорически отказалась, и носила только плотные брюки, рубахи и вязаный жилет подпоясывала кожаным ремнем.
Свои длинные космы она хотела даже обрезать, чтобы сильнее походить на мальчишку, впрочем, Лена не позволила.
Да ты и без волос не сойдешь за пацана, смотри, попу круглую какую наела. Не мужская у тебя фигура, издалека видно. А без волос только шея тонкая оголится, не делай глупостей. Хочешь вот, шапку носи.
В тот же вечер Лена вывязала специально для нее тонкую белую шапочку из чьих-то коротких будто детских варежек. Две завязки крепко прижимали края шапки под подбородком, защищая уши от сквозняка и пронизыващего на пустырях весеннего ветра.
Так и стала Саша ходить в шапочке да с корзинкой по тропе к лесу и обратно в поместье целыми днями. Молчаливая и мечтательная: то вздыхает, глядя на небо, отмеряя время до заката, то торопится по тропинке, прислушиваясь и оглядываясь будто дикий зверек.
Гектору, который часто наблюдал за ней из-за широких кленовых ветвей, она казалась диким горностаем, гибким словно кошачий хвостик с блестящими глазами-виноградинками в окружении пушистых ресниц.
Несколько раз он приходил к дому, ночью под предлогом других дел, но так и не застал ее больше.
Послушная новая девочка нравилась ему все больше. Беда была в том, что в поместье у него уже была пара, год назад подобранная создателем, и отношения с которой были скорее напрягающим супружеским долгом, чем разрядкой. Поэтому Гектор периодически сбегал "подышать воздухом" к дому на ферме или отводил душу в катакомбах, как он делал всегда уже больше пятнадцати лет.
Несколько раз он ловил себя на мыслях об охоте.
Если бы он захотел, ему никто не помешал бы напасть на Сашу среди зарослей высоких розг и камышей в низинке у перехода через заболоченный ручей. Прижать животом к земле и кинжалом вонзиться в мягкие бедра, как когда-то он разрывал клыками упругие сонные артерии своих жертв, выжимая из них греющую язык жизнь, что текла ему в горло как нектар, напиток богов.
Еë страх возбуждал в нем старые привычки. Он желал оказаться внутри ее жаркого тела, потому что тепло человеческой крови уже не питало его как раньше.
Кормясь добровольно отданной холодной кровью вампиров, он жаждал прикоснуться вновь к горячему трепещущему от страха человеку.
И пока оба они обдумывали, что им делать дальше, первый шаг сделал Кардинал.
Вечером седьмого дня, согласно календарю, который вела Лариса, в дом на ферме пришли чисто одетые и ухоженные мужчины. Три инфирмата в идеально отглаженных и накрахмаленных рубашках некоторое время говорили с Ларой за столом, бросая изучающие взгляды на жителей барака, столпившихся в очереди у душевой. После того, как они ушли, старшая по дому придирчиво оглядела каждую женщину в доме и знаком подозвала к себе прачек. Оставшись без Елены и Диляры, Саша подавила поднимающуюся волну паники и поторопилась на выход из душевой. Забившись в угол у камина, она сушила заметно похорошевшие от правильного питания волосы, когда подруги
вернулись со странной разницей в лицах: Елена чуть не танцевала от радости, а у Дили уголки губ ползли к полу, а на лбу меж бровей заломилась трещинка.