этой школы, не был застрахован от посягательств хулиганов. Так что и Ванина шапка однажды погибла в корыте с грязной водой. И к стулу его приклеивали, и на кнопки он садился, и портфель у него прятали, и тетради его портили, и кличка у него была Бонифаций. Происхождение этого прозвища было не слишком очевидным, но вполне логичным. Лёвочкин лев лев Бонифаций Бонифаций. Был такой герой известного мультфильма. Иногда без изысков звали его и Ванькой-дураком, и Лёвкой, и очкариком, и водолазом. В школе Ване нравилось. Там было весело и опасно. Больше все-таки весело. Непредсказуемо. Иван шел в школу, как искатели кладов и приключений едут в дальние неведомые страны замирая от страха неизвестности и бурля адреналином. Иван был белой вороной и лучшим учеником в классе. Симпатичным додиком в очках, которого задирали мальчишки и не замечали девчонки. И все же он любил свою школу и не променял бы ее даже на престижный английский колледж. Впрочем, во времена, когда юный Ваня проходил обучение в средней школе маленького городка, который можно было найти только на очень подробной карте, об учебе за пределами страны никто и мечтать не мог. Сложно было даже вообразить, что такое вообще возможно границы СССР были на замке. Иванова школа была построена в 1938 году. Он знал это с первого класса, но цифра эта тогда ему ни о чем не говорила. Когда Ваня учился классе в шестом, грянули перестройка и гласность. И через несколько лет, когда он был десятиклассником, учитель истории Павел Андреевич, седовласый фронтовик, с внешностью и манерами аристократа из романов Тургенева, повествовал притихшим школьникам об ужасах тридцать восьмого года. Учебников новейшей истории страны тогда не было не успели написать, слишком уж неожиданно случилась гласность. Ученики записывали в толстые клеенчатые тетрадки слова учителя. Очевидно, он в первый раз за свою долгую жизнь говорил все это публично. Ване показалось, что он хотел сказать правду всю жизнь, но не мог. Возможно, Павел Андреевич мечтал о тех временах, когда он сможет, наконец, рассказать подлинную историю Советского Союза, и вот дождался. Так показалось Ване. Еще он тогда задался вопросом, легко ли это, врать на протяжении всей своей жизни? Мучиться, но врать, врать, врать! Он тогда с яростным пылом юношеского максимализма возненавидел всех взрослых, которые провели многие годы во лжи и решил, что сам он всегда будет говорить только правду, в какие бы лагеря его за это не сослали. Однажды на уроке истории он с вызовом спросил Павла Андреевича, глядя ему прямо в глаза: «А почему одних расстреливали и сажали, а другие жили себе преспокойно, карьеру делали?». Павел Андреевич достал из нагрудного кармана пиджака белоснежный платок, вытер лоб и сказал: «К сожалению, не могу ответить на твой вопрос, Лёвочкин, он слишком общий, а тут нужно рассматривать судьбу каждого человека отдельно. Если же ты имел в виду конкретно меня, то я был осторожен, шел на компромиссы с собой и своей совестью. Я выбрал молчание. Ты это хотел услышать?». Ваня покраснел. Ночью он долго не мог заснуть все думал о том, что такое трусость. Вот их учитель истории трус или смельчак? Сказать то, что он сказал сегодня перед всем классом это смелый поступок, сам Ваня, пожалуй, вряд ли на такое решился бы. А с другой стороны, он на протяжении десятилетий преподавал детям придуманную историю, историю, которой не было. И он знал об этом. Но продолжал врать. Трус? Трус. Но он был на фронте и награды имеет. Значит, не трус. Как сложно все. Но ведь и сам Ваня был октябренком и пионером, а сейчас вот комсомолец. Он вспомнил, как гордился, что его первым в классе приняли в пионеры, потому что его признали самым достойным. А еще вспомнил, как в раннем детстве он с удовольствием читал книжки про Ленина, любил его как собственного дедушку и не хотел верить, что он умер. Он надеялся, что Ленин в согласии с известным лозунгом «живее всех живых». Так мысли мальчика и кружили по кругу. Когда он, наконец, заснул, ему снился молодой Павел Андреевич, который выскакивал из окопа и шел в атаку с винтовкой наперевес, как его сражала вражеская пуля, а Ваня кричал во сне: «Нет! Нет!». Еще снился дедушка Ленин, который, как спящая красавица, вставал из своего хрустального гроба в мавзолее, кричал, что он совершил роковую ошибку, но намерен незамедлительно все исправить, требовал сейчас же подать ему броневик и начать новую революцию, расстрелять всех коммунистов и провозгласить диктатуру буржуазии. Никогда еще Ваня так не радовался пробуждению. За завтраком он спросил у отца:
Пап, а Пал Андреич у вас тоже историю преподавал?
Почему историю? Никогда он историю не преподавал. Он же учитель русского языка и литературы. Один из лучших в городе.
Странно, а почему он у нас историю
ведет?
Действительно, странно. Может, потому что сейчас можно стало говорить правду? А раньше, чтобы меньше врать, говорил о литературе. Бог его знает. Отец пожал плечами.
А тебе советская власть нравится?
Отец замялся, хлебнул чаю, откусил большой кусок бутерброда с маслом, прожевал, а потом ответил: