- О, Мери, Ал, разве вы не устали... давайте остановимся хотя бы на минутку! - захлебывалась она в мольбе.
Я ничего не ответила. Я заботилась лишь о том, чтобы не остановиться, не рухнуть на дорогу. Я шла, несмотря на ноющую боль в мышцах, разрывающихся от усталости целого дня пути. Будто их режут изнутри огромными ножами.
Солнце жарило целый день, но сейчас было лишь чуть-чуть полегче. Желтый с черным пылающий диск скрылся за облаками. Воздух - расплавленное железо, постепенно превращался по ощущениям в теплую воду.
Алан нагнал меня:
- Как ты считаешь, Мери, мы заслужили перерыв?
- До утра,- я улыбнулась.
Он сделал серьезное лицо, нарочито серьезное. Это так не вязалось со смехом, порхающим в его глазах маленькими мотыльками. Призрачными.
- Как главнокомандующий маленькой армии объявляю привал, не рад- он осекся и замолчал. В его глазах поселилась тень грусти. Алан отвернулся и вошел в серое, обветшалое здание.
Я медленно двинулась за ним.
Что он имел в виду?
Не ради? Ради кого?
Или чего-то?
Я вспоминала его лицо, улыбку, то, как он шутит, смешно растягивая фразы, и как он спас меня при встрече с Мларком Я никогда не забуду этого.
Вот, я приду и принесу воду, и мы с Кэтис приготовим завтрак и я подойду к его постели и легонько, нежно дотронусь до его плеча, и он увидит меня и его глаза распахнутся, сияя от радости, и он подхватит меня на руки и закружит в пламенеющем вихре любви. И это серое, тоскливое небо окрасится жемчужным инеем, и на вытоптанной, мертвой земле взрастут светящиеся, пышные цветы и мы пойдем меж них в край неба и земли. И я не сорву ни единого цветка, ибо жизнь - священна.
Возрождение
Очнувшись от этих безумных и прекрасных грез, я взглянула в жестокое лицо реальности и похолодела. Я настолько замечталась, что уже не понимала, куда иду и... Словно бритва у горла - ужас прошла все повороты, а, может, и повернула не туда.
- Что же мне делать? Что же? Что же,- заорала я в холодное небо, срывая голос.
Но небо молчало. Гранитная глыба.
Я постаралась успокоиться, и пошла назад. Только я не знала, где начало пути
Я блуждала меж пыльных переулков, я осматривала серые дома, я искала свои следы в пыли дорог, я пыталась догадаться по солнцу, где находиться запад, а где восток, но мои школьные, смутные, надежно и хорошо забытые знания были бесполезны.
Я не знала начала пути, я не знала его конца, но догадаться было несложно, что случится со мной, если я не найду кого-нибудь.
Я слышала шелест шагов за своей спиной, я слышала тихий плач и шепот, а оборачиваясь, я видела лишь пустоту.
Они потерялись так же, как я. Они заблудились в этой жизни, не зная где небо, а где земля, где правда, а где ложь
Я не могла найти себя. Старую себя, сильную себя.
Я съежилась в комочек у стены, дрожала и плакала и ненавидела себя, за то, что так слаба.
Я не знала, где выход.
И тут услышала сопение. Громкое. Явственное.
Я вскочила и побежала, не глядя куда. Прочь, прочь из этого города! Прочь, прочь! Беги пока не остановится сердце, Мери!
Но шелест и шорох преследовали меня
Край города. Магистраль. Маленькие домики, как встарь. Облупившаяся краска на их стенах. Плетеные занавесочки. Я стояла неподвижно. А за ними лес.
Шаги, шаги за моей спиной.
Они сводили меня с ума.
Кто-то крадется во мраке, кто-то крадется во мгле.
Я
бросилась со всех ног. Я бежала сквозь сгущающиеся сумерки, окутывающие меня сиреневые тени, спотыкаясь и падая. Я не замечала ничего вокруг, ломилась сквозь кусты, как танк, и ветки царапали мое лицо и руки. Я плакала, надрывно выла на ходу
Они идут за мной.
Я слышу их голоса. Шелестящие. Заунывные. Липкие.
Голоса. Будто шум ветра в ветвях деревьев.
Я упала и лежала неподвижно, и шорох бестелесных призраков клубился вокруг меня.
Я думаю о том, что я никогда не вернусь назад. И ужас вспарывает мою грудь изнутри
Я ползу обратно из последних сил, а потом встаю и несусь, не разбирая дороги, в город. Без Алана и Кэтис я не найду дороги. Тем более они будут искать меня и волноваться. Я не могу подставить их.
Вечер накрывает покрывалом полумрака дома. Я решаю устроиться на ночлег и захожу в первый попавшийся домик. Стены с облупившийся краской, вытертый коврик на полу. Я поднялась по шаткой деревянной лестнице на второй этаж. Здесь была студия. Все завалено картинами. Я разглядывала их. Деревенский луг с простенькими, милыми сердцу цветочками голубеющими незабудками, светлыми ромашками, и синими колокольчиками. Кусочек солнца, выглянувший из-за тучи. Вскоре мое внимание приковывает к себе одна картина.
Девушка с хищной улыбкой. Жесткие, острые черты лица. Черный костюм из какой-то синтетической ткани. Темные густые волосы, струящиеся по плечам. Она уперлась одной рукой в бок, а в другой руке у нее какой-то пистолет, однако непохожий на наши. Она направила его на зрителя. Ее прищуреные глаза, словно говорят: «Прощай».
Я стою, зачарованная этой картиной.
За спиной девушки шоссе, уходящее в бесконечность.
Я подошла к картине и дотронулась до нее рукой. Пальцем провела по шершавой, засохшей краске.
Миг и я не могла убрать руку.