Привет, мам. А я рассчитывала на мясной рулет
Мама подняла руку, призывая меня к молчанию, взяла тончайший пласт слоеного теста и начала искусно сворачивать прямоугольник в треугольник. Я молча наблюдала, а она свернула и второй тоже, положила оба на противень к дюжине остальных и засунула в духовку. Потом она вытерла руки полотенцем и только тогда подошла ко мне и обняла.
Ее пышная грудь прижалась к моей. Этого я от мамы не унаследовала. И шелковистых белокурых волос, стянутых сзади двумя заколками, чтобы не падали на глаза, тоже.
Если хотела мясной рулет, нужно было предупредить заранее. Она отодвинула меня от себя на расстояние вытянутой руки. Как ты, милая?
Я не могла ответить ей: «Прекрасно», как все остальным. В уголках глаз закипели слезы, я быстренько смахнула их, чтобы она не заметила, и спросила:
Фрэнки и Теа тоже придут?
Фрэнки вот-вот вернется. Он занимается библиотеке. А у Tea сегодня коктейль, так что он не придет.
В свои двадцать пять лет Tea, унаследовавшая мамины кулинарные таланты, открыла свое собственное дело по обслуживанию приемов и банкетов. Фрэнки было девятнадцать, он учился в Университете Сан-Франциско, специализировался на написании художественных текстов и жил дома ради экономии. Если послушать отца, то писательство это пустая трата времени. То же самое он говорил про мой диплом актрисы, но все равно пришел на церемонию выпуска и не стесняясь плакал. Ни он, ни мама в колледже не учились в то время, когда им следовало бы вступать в студенческие братства и женские клубы, они поженились и меняли мне пеленки.
Я села на табуретку и стала смотреть, как мама со скоростью света режет овощи. На столе лежал открытый пакет печенья с инжиром. Я машинально взяла одно, надкусила и чуть не выплюнула, таким оно оказалось приторно-сладким и зернистым, но мужественно продолжила жевать, иначе мама мгновенно бы заметила, что меня тошнит от некогда любимого лакомства.
Ты познакомилась с мужчиной, да? спросила мама, не отрывая глаз от мелькающего ножа.
Я подавилась.
Почему ты так решила?
Помню, ты сидела там и ела печенье с инжиром с таким же ошалевшим видом тем летом, когда познакомилась с Джоуи Мэлоуном.
Ах, Джоуи Мэлоун! Слишком юные, чтобы водить машину, мы с ним часами обжимались за кустами в парке Долорес, а потом у меня распухали губы, что я неделю не могла пить через соломинку. Странно, что она об этом заговорила. Из всех знакомств в моей жизни именно теперешнее больше всего походило на то, давнее опасность, возбуждение и такой соблазн, что отказаться невозможно.
Даже и не пытайся отрицать. Просто скажи, узнаю я об этом что-нибудь или нет, сказала мама.
Я так сжала остатки печенья в кулаке, что оно раскрошилось.
Да тут особо не о чем говорить, мам. Вряд ли он долго возле меня задержится.
Почему? Он что, преступник? В бегах?
В бегах? Нет, мам, он не преступник. Просто онгмсильно старше меня.
И это очень скромно сказано.
Ну, мужчина в возрасте это не так уж и плохо. У них больше мудрости. И денег, как правило, тоже. Мама вытерла лоб полотенцем. Как сегодня жарко! Нужно было заказать еду из китайского ресторана.
Она села рядом и задела меня голой рукой. Когда ее плоть коснулась моей, в мозгу вспыхнула картинка, такая яркая, что мне пришлось зажмуриться. Внезапно я увидела маму и отца в кабинете врача. Отец нервно метался по кабинету, а мама сидела как каменная, придерживая рукой левую грудь, словно больного ребенка. Я открыла глаза, и видение исчезло.
Мама, ты что, больна?
Она повернулась на табуретке и сердито хлопнула рукой по ладони.
Я же говорила отцу, что не хочу ничего рассказывать детям до тех пор, пока сама не буду знать что-то определенное! Проклятые ирландцы, совершенно не умеют держать рот на замке!
Папа тут ни при чем. Я просто почувствовала. Я сжала голову руками. Меня захлестнула буря эмоций страх из-за болезни матери и шок от того, что я только что заглянула в ее сознание так же легко, как в окошко. Нет, нет, этого не может быть, пробормотала я.
Мама взяла меня за руки и отвела их от лица. Кожа у нее была сухая и тонкая, как бумага.
Не о чем волноваться, милая. Пару недель назад я обнаружила уплотнение в груди, и мне сделали биопсию. Мы еще ждем результатов. Доктор говорит, что оно скорее всего доброкачественное, у нас в семье ни у кого не было рака, но он
все же хочет удостовериться. Я не собиралась тебя волновать раньше времени.
Я всматривалась в ее лицо.
Нельзя такое скрывать. Я должна звать, ты же понимаешь.
Ну, ты была так занята на работе последние несколько недель.
Она рассеянно потрепала меня по руке. Мне еще ни когда не приходилось утешать маму, обычно все происходило наоборот, и я понимала, что сейчас настал как раз такой момент. Я подыскивала нужные слова, как вдруг мне помешали на стул рядом шлепнулся громадный рюкзак.
С четырнадцати лет мой брат Фрэнки со своим пронзительным голосом и порывистой походкой напоминал мне большую шумную лошадь. И от него всегда сильно пахло потом. Он был членом стольких спортивных команд, что и не сосчитать. Когда бы он ни пришел домой, первым делом кидался к холодильнику, вытаскивал огромный пакет молока и выпивал все до капли. Сегодня я заметила, что Фрэнки повзрослел он взял стакан и налил молоко в него, а уж потом сел за стол.