не имела никакого смысла. Это была тарабарщина, бессмыслица, а может быть, что-то, предназначенное для расшифровки, хотя я пока не видела никакого простого способа сделать это.
Я нахмурилась, передала его Данте и задохнулась, увидев паспорт. Мой паспорт. Вот только у девушки на фотографии были длинные светлые волосы и невинность в глазах, а имя и дата рождения рядом с ее лицом не были моими.
Какого хрена пробормотала я, уставившись на поддельный документ, прежде чем Данте взял его, и я обнаружила, что смотрю на другой паспорт с моей старой фотографией и другим именем, которое не было моим. Всего их было четыре. Четыре отдельных личности, которые не совпадали со мной. Следующий паспорт содержал новую личность для нашей мамы, и я быстро проверила остальные, чтобы найти больше таких же для нее. Под ними лежали свидетельства о рождении, а затем билеты на поезда и самолеты с открытыми датами и пунктами назначения. Все оплачено, а ехать некуда.
Похоже, Гарет планировал твой побег, carina, задумчиво сказал Данте.
Мы всегда планировали уехать отсюда, как только закончим школу, но я не понимаю, зачем он достал поддельные документы, пробормотала я.
Мой взгляд снова упал на книгу, и я нахмурилась еще сильнее. Я никогда не видела ее раньше, но, даже не открывая, могла сказать, что с ней не стоит связываться. Одного только ощущения, исходящего от нее, было достаточно, чтобы сказать мне, что это темная и опасная вещь.
Давай заберем все это отсюда, сказал Данте. Единственные люди, которых я знаю, кто может так хорошо подделывать документы, это Киплинги. Возможно, мы сможем получить от них ответы, и, по крайней мере, вернувшись в академию, мы сможем сосредоточиться на выяснении всего этого, не беспокоясь о том, что кто-то может нам помешать.
Я кивнула на его предложение, радуясь возможности немного отдышаться, дать своему разуму пережить шок от этого открытия и настроиться на то, чтобы разобраться во всем этом.
Данте положил все обратно в сумку, включая книгу «Magicae Mortuorum», застегнул ее на молнию и перекинул через плечо. Он начал накладывать на нее заклинание сокрытия, и, когда это было сделано, сумка казалась не более чем глубокой тенью позади него. Когда мы окажемся внизу, в тусклом свете клуба, ни у кого не будет шансов заметить ее.
Я открыла дверь, чтобы вернуться вниз, но Атлас Данте зазвонил в его кармане, прежде чем я успела сделать шаг.
Он вытащил его и тихо выругался, и посмотрел на меня извиняющимся взглядом. Я должен ответить, bella. Это мама, а учитывая все, что сейчас происходит с Феликсом, я должен быть уверен
Встретимся внизу, сказала я, отмахнувшись от его извинений. Я должна потратить немного времени на общение с Сэл, прежде чем мы уйдем.
Он кивнул. Тогда встретимся у машины, согласился он и быстро ответил на звонок, а я помчалась вниз искать старую Сирену.
Мое сердце громыхало, и я чувствовала, что мое горе поднимается вверх, чтобы снова поглотить меня целиком. Возвращаться сюда было больно. Может, иногда это и хорошо, но сейчас я чувствовала, что это разрывает меня на части.
Я заставила себя отвлечься от загадок этой сумки и того, что, черт возьми, имел в виду Гарет, готовя ее для меня, когда оказалась возле офиса Сэл. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, нацепила на лицо улыбку и толкнула дверь.
Она, как обычно, сидела за своим столом, а Петри, главный вышибала, развалился в своем кресле в углу, уставившись на что-то в своем Атласе, но, увидев меня, поднял голову и широко улыбнулся. Он был огромным парнем, с толстыми мышцами и щетинистыми волосами, которые, как мы с Гаретом всегда шутили, заставляли его выглядеть так, будто он все время находится в форме Минотавра.
Я не пропустила медленный след его глаз по моему телу и постаралась скрыть свое отвращение к нему, но гогот Сэл сказал мне, что ее дар позволил ей все же уловить его запах.
Где твой друг? спросила Сэл.
Ему нужно было идти домой, наполовину соврала я. Данте ждал меня снаружи, но он больше не увидит Сэл, так что это не имело большого значения. Семейные дела.
Понятно, Сэл обменялась тяжелым взглядом с Петри, но я была слишком поглощена собственным горем, чтобы пытаться расшифровать его смысл. Как ты, девочка? спросила Сэл, указывая мне на кресло напротив себя, в которое я опустилась, когда она встала и села рядом со мной. Я чувствую, как сильно ты скучаешь по нему, добавила она доброжелательно, видя сквозь мою фальшивую улыбку то, что режет мое сердце.
Да, согласилась я, не видя смысла отрицать это. Находясь здесь, я чувствую себя рядом с ним. Но и в то же время далеко.
Мы скучаем по тебе,
дитя, мягко сказала она. Я знаю, что мы не одной крови, но мне нравится думать об этом месте и всех, кто работает здесь на меня, как о нашей семье. Мы собрание забытых душ, которые хранят в себе боль, которую такие люди, как твой партнер или твой друг, не могут полностью понять, ее рука легла на мое колено, и я втянула воздух, когда горе во мне обострилось, зажав мое сердце в тиски и заставив меня на мгновение почувствовать себя настолько невыносимо одинокой, что все остальное было вытеснено из моего сознания. Чертовы Сирены. Я любила Гарета. Мы все любили. Мы разделяем твое горе, понимаем его. Мы хотим видеть, как ты будешь процветать и расцветать, как он всегда мечтал. Наша семья так разбита без тебя, девочка. Разве ты не скучаешь по нам тоже?