Но человеческая половина его сущности возрадовалась, когда ему вернули личные вещи. Интересно, люди чувствуют то же самое ущемление своего «я», когда их лишают того, что они обычно на себе носят?
Вы сказали, что меня выпустили благодаря подруге, обратился он к Каронскому. Что вы имели в виду?
Каронский мельком на него взглянул и ответил: Повременим с объяснениями. Давайте сначала прорвемся через толпу СМИ и поедем куда-нибудь, где сможем поговорить.
Вот черт! ругнулся Крофт, когда они оказались у двери. Опять дождь. И хочется же этим репортерам там мокнуть...
Ничего,
не растаешь. Пойдем.
Рул шагнул в сырую ночь. С одной стороны от него был Каронский, с другой Крофт, прокладывал путь один полицейский, а замыкал шествие другой.
Глаза слепили вспышки, тянулись микрофоны. Голоса выкрикивали вопросы. Люди, звуки, свет все яростно кружилось вокруг него, давило, дышать стало тяжело Людскую стену, лишенную собственных лиц и голосом, освещали высоко парящие огни телекамер, теснили надвигавшаяся сзади тьма и льющий с неба дождь.
Легче, парень, приказал себе Рул. Скоро ты выбе решься отсюда. Он остановился, улыбнулся репортерам и разыграл один из лучших спектаклей в своей жизни:
Леди и джентльмены, мне ужасно не хочется беседовать с вами в таком виде. Жестом он указал на свою футболку и потертые джинсы. Для встреч с прессой Рул обычно одевался более официально.
Послышались смешки. Кто-то присвистнул.
Благодарю. Он надеялся, что усмехнулся именно так, как следовало. Позвольте мне выспаться и привести себя в порядок. Завтра утром я непременно отвечу на ваши вопросы.
Репортеры не желали сдаваться окончательно, но были уже не столь настойчивы, получив обещание относительно интервью. С помощью эскорта Рул добрался до ожидавшего их темного седана. Крофт сел за руль, рядом с ним устроился Каронский, предоставив все заднее сиденье Рулу. Сопровождавшие их полицейские остались на улице.
Как вы? обернулся Каронский к Рулу, сконцентрировавшемуся на дыхании, когда машина тронулась.
Рул был недоволен тем, как реагирует на ситуацию. Лупи испытывают неприязнь к маленьким замкнутым пространствам, однако далеко не все так чувствительны в этом возрасте, как он. Но с этим ничего не поделаешь.
Тут есть парк в нескольких кварталах. Я бы хотел туда попасть.
Под дождем? изумился Крофт. Может, ты уже успокоишься по поводу погоды? снова одернул напарника Каронский. Моя мама всегда говорила: не приставай к нервному оборотню. В парке нет стен. Скажите ему, куда ехать, обратился он опять к Рулу и хихикнул.
Вот так всегда, пробормотал Крофт.
Они проехали несколько светофоров и остановились около парка. Рул вышел из машины. Дождь шел не сильный, но ветер хлестал так, что деревья шумели вокруг. Он поднял лицо к небу, чтобы Госпожа очистила его.
Помогло. Когда двое агентов тоже вышли, он уже мог вежливо им сказать:
Прошу прощения, я оставлю вас ненадолго. Скоро вернусь. И побежал.
Через двадцать минут он вернулся. Он бежал не быстро, так же, как бегают люди, и по пути встретил еще двух бегунов, которым маленький дождик не помешал выйти размяться. Хороший знак. Все-таки еще не все люди отгородились от природы.
Ожидавшие его агенты ФБР забрались в свой автомобиль, чтобы не промокнуть. При виде Рула они вылезли, он извинился, что заставил их ждать:
Я был не в форме, не мог задавать вопросы и выслушивать ответы. Теперь я в порядке. Так почему меня выпустили из тюрьмы?
Хорошо, что вы проветрились и сняли стресс, начал Каронский. Хотя обычно вы не набрасываетесь на посланника, я бы все же предпочел, чтобы вы выслушали меня с ясной головой. Вряд ли вам понравятся новости.
Крофт с Каронским знали адрес Лили. И подвезли Рула.
Оказалось, что она живет на втором этаже небольшого ярко-розового комплекса, лет пятьдесят назад заду манного как мотель. Лестница вела на бетонную галерею, опоясывающую здание по периметру каждого этажа, где располагались ведущие в квартиры двери.
Когда Рул вышел из машины, в нос ему ударил сильный и сладкий запах океана. Вода и разложение, соль и песок... Он одобрил выбор Лили. Наверняка женщина, поселившаяся так близко от океана, не прячется от дождя.
Правда, это совсем не означало, что она не станет прятаться от других вещей.
Уходите, сказала она через дверь после того, как Рул постучал.
Нет.
Как хотите. Дверь я не открою.
Я все равно не уйду. Он сел на влажный бетон и прислонился спиной к двери. Никаких слов из квартиры не доносилось, но Рул знал, что она стоит рядом. Дверь была слишком тонка, чтобы скрыть от него движения Лили. Вы часто ходите к океану? Он так близко.
Последовала пауза. Он представил себе, как она качает головой, озадаченная переменой темы.
Я бегаю по берегу. Полезно для икроножных мышц.
И для души тоже. Мы же не ходим к океану в поисках чего-то простого, как счастье, верно? Мы идем туда для того, чтобы почувствовать себя живыми. Так же как и в жизни, в океане заключены случай и разнообразие, печаль и страх, а также красота. Он предвещает не покой, а смерть.
Сегодня я не расположена к поэзии.
Похоже на то. Будто из-под