Я просто сделала то, чему вы нас учите: посмотрела и увидела.
Лесть самый безотказный способ расположить к себе кого угодно. Главное правильно выбрать время, место и тему, и, считай, человек у тебя в кармане. На эту простую уловку ведутся все без исключения. Наверное, даже я, если бы кто-то пытался заручиться моим расположением.
По окончании лекции мы с Ророй подходим к магистрессе и получаем свои пропуска на мероприятие, которое должно состояться в ночь с пятницы на субботу. И - о, чудо! - оказывается, что вместо пяти человек, нас будет только двое, потому что кроме нас с ней давших правильный ответ студентов больше не оказалось. Люссия с осторожной надеждой спрашивает, уверена ли я, что именно Рору хочу взять в напарники. Как будто я без ее вопроса не чувствую прожигающие ненавистью взгляды умников, которые остались не у дел. Я повторяю имя Роры, одновременно чуть не треснув от желания размазать по ее лицу туповатую довольную ухмылочку. Я бы с удовольствием водила компанию с кем-то поумнее и посообразительнее, но среди таких нет желающих дружить с Безымянной.
И не говорите, что друзей не выбирают, чушь это все. Выбирают, оценивают и находят, потому что от их качества зависит также качество вашего досуга и степень исцеления душевных ран.
Глава пятнадцатая
Глава пятнадцатаяМеня?! Взошедшие, что за чушь. Я быстро прикусываю язык, опасаясь, как бы он не принял высказывание за нелестную оценку его сообразительности. Никто не пригласит Безымянную, Рэн. Мне не в чем пойти, и, даже если бы я настолько сошла с ума, что потратила бы все свои сбережения на кусок яркой тряпки, мне бы все равно хватило максимум на пару лент. Я прошу тебя освободить меня от выполнения обязанностей твоей служанки на время Праздника. Пожалуйста. Дьявол, у меня голос дрожит, как будто я вот-вот зареву. Очень может быть, что и правда зареву. От безмерной жалости к себе. Надо мной и так все насмехаются. Если я приду на праздник в своей ученической форме, представь, какая начнется травля.
Разве тебя кто-то хоть пальцем тронул с тех пор, как ты под моим покровительством?
Эммм Нет. Ну не стану же я говорить, что у слова «издевательство» множество значений. И что пригоршня зловонных дохлых гнильников в сумке будет похлеще выкручивания рук. Уж я-то, к сожалению, кое-что в этом смыслю. Но ведь ты все равно будешь занят. А доставать меня начнут после праздника.
Рэн поднимается, шарит по карманам форменного пиджака и выуживает футляр с филигранной позолоченной росписью по красному металлическому корпусу. Берет оттуда пару сушеных листьев и забрасывает в рот. Что ж, похоже, моя попытка воспользоваться его расположением и хорошим настроением провалилась. Знала бы ни за что не стала бы умолять. Йоэль, ну и тряпка же ты. Еще немного - и еще бы слезу пустила, идиотка беззубая.
Прошу меня простить, господин Рэн, больше я не позволю себе таких глупостей.
Я поднимаюсь и, прихватив с собой сумку, шагаю прочь. У меня будет почти три недели, чтобы свыкнуться с мыслью, что новой порции позора не избежать.
Ты точно, как она, - раздается мне в спину.
Как кто?
Тэона. Каждый раз, когда речь заходит о моей сестре, голос Рэна становится тусклым и неживым. Она никогда и никому не давала закончить. Вечно вколачивала себе в голову какой-то бред, демонстративно фыркала и уходила. Уходила, чтобы ее бросились догонять. Потому что за ней все всегда бегали как за принцессой.
А вот это вполне в духе Тэоны. Я бы даже сказала, ее коронный трюк. Тысячу раз наблюдала, как вот такими уловками она заставляет мир кружиться вокруг себя.
Я не настолько бестолковая, чтобы всерьез думать, что кто-то, тем более наследник эрдГраверр, будет за мной бежать. Всего лишь трезвая оценка твоих жестов и немного выводов из нашего общения и я увидела ответ. Больше подобное безрассудство не повториться.
Ты говоришь, как столетняя девственница-зануда.
Наверное потому, что зануда и девственница. Вот дьявол, надеюсь, не доживу до ста лет. Страшно представить, во что превращусь, если уже сейчас настолько невыносима.
От сарказма следовало избавиться в первую очередь, но он так бережно мною выпестован, что рука не поднялась совершить над собой еще одно изуверство. Лишите меня способности врать, отберите притворство и иронию, отсеките сарказм и что от меня останется? Бледная тень.
Я разрешаю тебе не приходить на Праздник, - наконец, говорит Рэн. И повернись уже наконец, демон тебя задери.
Медленно, опасаясь, что стала жертвой слуховых галлюцинаций, разворачиваюсь к нему лицом. Рэну требуется всего пара шагов, чтобы сократить расстояние между нами до вытянутой руки. В воздухе появляется горьковато-терпкий аромат должно быть, от тех трав, что он лениво перекатывает во рту.
Больше никогда так не делай, Йоэль, - предупреждает он. - Сейчас я был как никогда близок к тому, чтобы из злости заставить тебя мучиться. А я, что бы ты там не вколотила в свою голову, не милый добрячок.
И в мыслях не было считать тебя добрячком. Я понимаю, почему ты так себя ведешь. Сам же сказал, что мы с сестрой похожи, а ты ее любил.
Думаете, я снова «случайно проговорилась»? Черта с два. Это чистейшая и крайне грубая провокация. Для более изящного способа заставить Рэна разоткровенничаться у меня не хватило времени. А упущенный момент хуже испорченной попытки.