Когда я добавила в месиво внутренности селёдки, бабушка и мама попытались выразить протест, но напоминание о биологическом факультете, заставило их всего лишь чаще проветривать комнаты. Мой любимый Барсик, наконец-то, соизволил вкусить сухарики. Я ликовала, прыгала и кричала от радости. Узрев мой восторг, мама и бабушка решили больше не препятствовать
моему, как они выразились, призванию. До института оставалось три года, но бабуля с мамулей облегченно вздохнули, так я порадовала их своим (ха-ха) осознанным выбором.
И всё же хлопоты не могли отвлечь меня от навязчивых мыслей. Я то и дело зависала в пространстве, возвращаясь в прошлое, которое проступало сквозь привычные картины. Мне, Соне Снегиревой, не хватало самого воздуха Верховии. И этим воздухом (я не скрывала от себя правду), был Эрвин Вышнев.
Чтобы попытаться забыть виновника грёз, я решительно сняла кулон, который постоянно возвращал меня в эпицентр собственных чувств. Хотя бы небольшая передышка, краткий отдых, чтобы не думать о нём днём и ночью. Мы в разных мирах, в разных галактиках, ничто не способно соединить нас. Цепочка с кулоном очутилась в шкатулке, где, я надеялась, она обретёт тихий домик, а моя душа немного спокойствия.
Прошло несколько дней. Мое разбушевавшееся воображение и бесконечные диалоги с Эрвином поутихли. Но после дня наступает ночь. То время, когда разум теряет контроль, и в сновидения прокрадываются образы, утром отдающиеся тяжестью в голове, и не получается вспомнить, что привиделось накануне.
То утро пошло по новой траектории. Не отдавая себе отчёта, я машинально открыла резную шкатулочку, достала солнечный камень и повесила цепочку с кулоном на шею. Сама по доброй воле и без всякого принуждения нацепила украшение, хотя несколько дней назад водрузила его в шкатулку с намерением забыть.
Немного позже, обнаружив кулон на шее, застыла в замешательстве, не в состоянии вспомнить, когда солнечный камень занял своё законное место. Плюнув на воспоминания, я занялась повседневными делами. Всякие бестолковые мелочи, типа просмотра инстаграма, лайки, комменты вполне отвлекали от тревожных мыслей.
Новости из интернета разогнали утреннюю тоску, я даже вначале не поняла, отчего постоянно тереблю кулон. В очередной раз, ухватив солнечный камень, я вскрикнула и отдернула руку. Кулон нагрелся так, что жёг кожу сквозь футболку. Я мгновенно сняла подарок Эрвина и положила на стол. Камешек в серебряном обрамлении слегка светился. Я, не отрываясь, смотрела на него, прекрасно понимая, что это означает.
Сердце забарабанило, как швейная машинка за стеной у соседки. Моё с таким трудом приобретённое спокойствие в один миг развеялось на атомы. Эрвин в беде. Ему грозит смертельная опасность.
Что можно сделать, сидя в Поваринске?
Портал в Верховию был только один, через старую квартиру, дверь которой неизвестно кто открыл для меня. Как вернулась обратно, я тоже не представляла. Загадкам я присвоила категорию «чудо», или «как в сказке», но это ничего не меняло для меня.
Положив кулон в карман, я через полчаса стояла у знакомого подъезда старого двухэтажного дома. Я не собиралась делать глупости, но меня как магнитом тянуло сюда. Неужели я серьезно хочу повторить свой трюк и вернуться в Верховию?
Ни за что! Да и не получится. Моя рука машинально нащупала горячий желтый камень.
Гостеприимная дверь в подъезд стояла открытой, словно, улыбаясь, её подпирал обломок кирпича. Подъезд манил, гипнотизировал, тревожно смотрел на долгожданную гостью. Зайдет ли? «Надуманные страхи» мелькнула, исчезла мысль. Зачем я примчалась сюда? Что меня ждет? Глупые вопросы покинули глупую голову и я, почти не сопротивляясь внутреннему зову, поднялась на второй этаж и застыла перед дверью, обитой облезлым коричневым дерматином.
По спине поползли мурашки, дверь напротив отворилась, и голова бабки соседки высунулась из узкой щели.
Забыла чего у своего деда? спросила она с приторной любезностью. С чего вдруг эта любезность появилась?
Э, забормотала я, стараясь сочинить на ходу какой-нибудь предлог. Перчатки, вот.
Та, как же без них? бабуля растянула губы в подобие улыбки, но старческий рот с редкими чёрными пеньками сточенных зубов произвёл на меня зловещее впечатление.
Они для бала, в бальном платье без перчаток нельзя, разворачиваясь к бабусе всем корпусом, сообщила я на одном дыхании.
Морщинистая высохшая куриная лапа со скрюченными пальцами протянула ключ, я замерла от страха.
Открывай, бери перчатки, подожду тебя.
Едва дыша, я подошла и взяла ключ. Мне вдруг захотелось увидеть старушку во весь рост, а не только её птичью голову, выглядывающую из чуть приоткрытой двери. Что-то смутно знакомое почудилось в бабусе. Ключ в моей руке ходил ходуном, так тряслись руки. С чего я так испугалась?
Иди, иди, открывай. Тебя целый день чтоль ждать? забубнила старуха, повышая голос.
Искоса поглядывая на бабку, неуверенно поднесла ключ к замку, оглянулась, глаза старушенции вспыхнули странным желтым
светом.
Иди уже быстрей! гаркнула бабка.
«Опасность!» полыхнуло в голове, и я ринулась вниз по лестнице.