Предположим, Лару добрый Добромир отдаст. Предположим, повторил Эрвин, но где ты здесь видишь Горыныча, тем более Стрелу? Стрела, вообще, никогда не была нашей драконицей.
Только два раза спасла мне жизнь.
Хорошо. А Горыныч? Он смылся, и ездовым служить не будет.
Горыныч не служил!
А что, по-твоему, он делал? Эрвин поднял бровь.
-- Он наш друг и был с нами добровольно, открыла Вышневу глаза на очевидные вещи. Я была поражена, насколько у меня с ним разные взгляды.
Твои рассуждения называются просто: летать выше драконов, Эрвин поражался не меньше.
Да-да, а в моём мире говорят, витать в облаках, но это не меняет дела. Летать главное слово в наших планах, сегодня я была в ударе, добровольно!
Ты забыла, чем кончилось это добровольно? Эрвин выражался довольно мягко, я то знала его характер, кончилось полной вольницей. Горыныч тю-тю, Эрвин внимательно взглянул на меня и покачал головой, У меня такое ощущение, что ты заняла место Ларри. Команда Межгорья! Команда Межгорья! Какая смелая мысль.
Ларри тоже хотел летать. Ты знаешь об этом? я направила внимание Эрвина в другом направлении.
Ларри хотел летать. Эрвин, будто смакуя, раздельно проговорил по слогам. Ха-ха-ха. И еще три раза ха. Не-воз-мож-но.
Невозможно было вернуться с Вершины. Ты вечно всё высмеиваешь, какой гонщик крутой нашёлся.
Я всё же пробила брешь в его критиканской тактике, и он прикусил язык. Последнее время мне это удавалось. Подними руки, дружище, и сдайся на милость победителю, признай, что я права. Молчание Эрвина я расценила, как свою победу.
Хлопнула входная дверь, в кухню, ворвался запыхавшийся Добромир.
Ребята, у нас проблема. Идёмте в леваду. Какой-то наездник просит посадки.
Он не может сесть? Почему? я вскочила, Эрвин поднялся следом.
Над поместьем защитный купол. Ни один дракон не сядет. Простые меры безопасности, на ходу объяснял Добромир. Дракон вроде знакомый. Пойдёмте скорее.
Тогда выключи систему, чего ты ждёшь? Эрвин вдруг сильно занервничал.
Уже убрал, говорю же. Он с первого захода ожёгся, сейчас боится. Я не знаю, кто это. Но точно, не верхотур.
Мы со всех ног бежали к леваде. Из-за деревьев не было видно кружащего на высоте дракона. Как только наша троица выскочила на открытый участок, и я увидела в небе крылатого змея, то завопила так, что у самой заложило уши.
Горыныч! Горыныч! Мы здесь! я неслась вперёд, задрав голову вверх и размахивая руками. Что с драконом? Неужели поранился? Эрвин тоже кричал, призывая дракона садится. Теперь и Добромир понял, почему дракон показался знакомым.
*
позе эмбриона. Эрвин первый добежал до несчастного, я была второй. Нам впору самим грохнуться рядом с бедолагой. На нас смотрел Ларри, бледный, с синими дрожащими губами и спутанным комом волос на голове.
Ларри! Как ты что совсем плохо? Эрвина затрясло при виде друга. Можешь встать?
Эрвин, всхлипнул Ларри. Он не мог сдержать чувств, когда друг помог ему подняться, Соня! из глаз белого китайца катились слёзы, вы живы. Я долетел. Вы не представляете. Я смог. У меня получилось.
Я не знала, кого обнимать в первую очередь: Горыныча или Ларри. Я металась от одного к другому, не в силах успокоиться. Ларри плакал, я плакала, Эрвин глубоко дышал, стараясь не присоединиться к нам, Добромир улыбался. Эмоции били через край.
Как вы нашли нас? в глазах Эрвина сверкнула настороженность, никто не знал, где мы.
Это Горыныч, приходя в себя, произнёс Ларри. Он нашёл. Он он. Вы же не знаете самого главного! вскричал юноша.
Что? я испуганно пискнула, глядя на парня, вид которого стал полубезумным.
Он говорит! Он может говорить! возопил Ларри.
Кто? хором воскликнули мы, испугавшись за психическое состояние Ларри.
Горыныч заговорил. Правда. У меня с головой всё в порядке. Соня! Горыныч гений! Ты была права, он самый необыкновенный, Ларри вновь не смог сдержать слёз.
Тише, тише, я гладила Ларри по голове, как маленького ребенка. Да, что ты стоишь, Эрвин, обернулась к нему, успокой Ларри. Видишь, он не в себе.
Я не вру. Что вы так смотрите? Ларри кинулся к дракону. Белый китаец задыхался, его била дрожь, губы тряслись, на лбу выступила испарина, Горыныч! Скажи им, ты же умный. Ты же говоришь! Скажи! Скажи! в исступлении выкрикивал Ларри.
Дракон наклонил голову, утробно зарокотал, кажется, настраиваясь. Он не мог говорить, его связки не приспособлены для этого. Серебристый маломерка гудел, а мы замерли как в стоп-кадре.
Р-р-да! рыкнул Горыныч победно.
По команде «отомри» я икнула, Добромир вздрогнул, а Эрвин зашёлся в кашле.
Горыныч, еще скажи! ликуя, орал Ларри. Ты можешь!
Р-р-да, проревел дракон.
Ларри обхватил Горыныча за шею, целуя его. Белый китаец был невыразимо счастлив, будто он сам научил Горыныча говорить.
Жаль, с нами нет Асанны, медленно произнес Эрвин, я бы не отказался от её успокоительного.
Я тоже, прошептала, но меня услышали.
И я, откликнулся Добромир.
А мне бы водички, жалобно произнес Ларри, обернувшись к нам. Услышав его охрипший голос, мы вдруг разразились неконтролируемым хохотом. Кроме белого китайца, конечно, у него просто не было сил смеяться.
Наш сумасшедший смех разом прекратился, когда от входных ворот раздался призывный сигнал. Мы с Эрвином, не сговариваясь, повернулись к Добромиру.