Надеюсь, что вы будете счастливы, дети мои, сказала она. Я знаю вас обоих и ваши чудаковатые характеры, но наступит время, когда вы узнаете один другого, и, во всяком случае, я хотела бы, чтобы вы помнили, что подобающее поведение помогает выйти из всякого положения в жизни, а остальное в руках Господа Бога.
После этого она снова оставила нас, и Алатея уселась на маленькое канапе эпохи Людовика XV, вне пределов моего достижения. Я не шевелился и не говорил, а только небрежно закурил папиросу.
Я лениво наблюдал за Алатеей ее лицо было достойно изучения. Как я мог когда-либо находить ее некрасивой? Даже в те первые дни, когда ее меняли роговые очки и зализанные назад волосы? Очертания ее лица полный совершенства овал, а шея так кругла и длинна, но длинна не слишком во всем ее существе нигде нет признака излишней худобы она только стройна. Вся она это существо пяти с небольшим футов роста, с миниатюрными костями и детской фигурой. Сегодня, в идущем к ней сером платьице, она мила даже в очках быть может, это кажется мне, потому, что я знаю, что в них нет необходимости. Выражение ее рта говорит: «Не попала ли я в ловушку? Не собирается ли этот человек схватить меня, как только мы останемся наедине? Не нужно ли мне убежать и покончить со всем этим?»
Она волнуется, как кажется, ее покинула ее старая невозмутимость.
Я хотел спросить вас, спокойно начал я, что бы вы хотели сделать немедленно после венчания? Я хочу сказать, предпочитаете ли вы, чтобы мы отправились в Версаль вопрос паспортов так затрудняет теперь путешествия или вы предпочли бы поехать на Ривьеру? А может быть, вы просто остались бы здесь?
Мне совершенно все равно, нелюбезно ответила она.
Ну, если вам
все равно, мы останемся здесь, так как, если я не буду прерывать своего лечения, я смогу скорее поправиться достаточно для того, чтобы вернуться в Англию. Наняли вы горничную?
Да.
Тогда распорядитесь, чтобы ваши вещи были присланы с утра и она все приготовила бы для вас.
Хорошо.
К этому времени она, насколько только могла, отвернула от меня свое лицо. На секунду я был охвачен страхом при мысли, что она испытывает ко мне настоящую ненависть, которую я не смогу преодолеть. Я не мог не спросить ее:
Алатея, разве вам так ненавистна мысль о замужестве со мной, что вы хотели бы порвать все?
Теперь она повернулась и посмотрела мне в лицо, я был уверен, что ее прекрасные глаза излучали синее пламя, несмотря на то, что не мог видеть их.
Вопрос не в том, чего я хочу или нет, а также не в моих чувствах. Я пройду эту церемонно и стану вашей постоянной секретаршей, так как сильно обязана вам в денежном отношении и хочу обеспечить мою семью в будущем. Вы дали мне понять, что хотите купить меня по цене, которую я назначу, и переплатили. Я не изменю своему обещанию, но только хочу иметь полную уверенность, что вы не потребуете от меня большего, чем было условлено.
Я не буду ждать от вас ничего большего, ваше собственное чувство порядочности поможет вам не выставлять нас публично в смешном виде, обращаясь со мной слишком неприязненно; надеюсь, что, хотя бы с виду, мы сможем относиться друг к другу с взаимным уважением.
Она поклонилась.
Искушение откровенно высказать ей свои чувства было необыкновенно сильно, я весь дрожал, стараясь овладеть собой и подавить желание подняться с кресла, подойти к ней и схватить ее за руки. Через несколько минут вернулась герцогиня и я сказал, что ухожу.
Даже теперь мы с Алатеей не пожали друг другу руки, а герцогини вышла в коридор, чтобы посадить меня в лифт она всегда добра ко всем калекам.
Николай, шепнула она, она очень жестока с тобой, но не падай духом, я чувствую, что это обещает больше, чем если бы она была добра. Она перенесла также ужасные неприятности из-за отца, которого перевели теперь в отдаленный пункт в пустыне надо надеяться, к лучшему, а ее бедная мать отправляется в Гиер с маленькой Гильдой и их верной старой горничной единственной прислугой, которую они имели, так что после венчания твоя невеста будет принадлежать только тебе.
Может быть, мысль об этом и делает ее сегодня такой враждебной и холодной.
Герцогиня рассмеялась, протягивая мне костыль и закрывая дверь лифта:
Время покажет, сын мой, сказала она и помахала мне рукой в то время, когда я исчезал внизу.
Теперь я снова один у потрескивающего огня в своей гостиной и я думаю о том, много ли мужчин так спокойно провели свой последний вечер перед браком. Я даже не чувствую возбуждения. Я перечел этот дневник, являющийся довольно жалким литературным опытом, но, несмотря на это, отражающий мои настроения и постепенный рост влияния на меня Алатеи. Записывая подробным образом все, случившееся в течение дня, я могу проследить за успехом, сделанным за неделю и отметить массу мелких подробностей, которые иначе не запомнились бы мне.
В эту минуту раздался телефонный звонок и Джордж Харкур спросил, не может ли он зайти и выкурить сигару.
Ваши довоенные так хороши, Николай, сказал он. Он на одну ночь приехал из Версаля и остановился в Ритце.
Я ответил «Да». Я люблю разговаривать со старым Джорджем, хотя и не знаю, почему я всегда зову его старым ему около сорока восьми, он очень хорошо сохранился и пользуется большим успехом у женщин, большим, пожалуй, чем в дни молодости.