Твоя рука должна лежать здесь, сказал он, кладя ее на плечо.
Его большая рука полностью накрыла мою, когда он взял другую, и я захотела сплести наши пальцы и притянуть его ближе к себе.
Я удивилась этой мысли, опустив взгляд на уровень его груди. Я хотела прижаться к ней щекой. Почувствовать тепло на своем лице и вдохнуть свежий, живой запах.
Ты такая маленькая, сказал он.
Я подняла голову, чтобы увидеть подергивающуюся улыбку на его губах. Это было очевидное замечание, но я все равно улыбнулась.
Я заметила.
Извини. Это мило.
Мило казалось не тем словом, которым можно было описать меня. Оно подходило больше ему.
Мы не танцуем, заметила я.
Хорошо. Я сделаю шаг назад. Ты сделаешь шаг вместе со мной. Он посмотрел вниз, когда я наступила ему на ногу. Тебе придется ждать меня. Я веду.
Почему ты ведешь?
Потому что ты даже не представляешь, что делать.
Ладно.
Он сделал шаг назад.
Ты должна быть быстрее, сказал он, когда я просто стояла на месте.
Я рассмеялась, и его взгляд упал на мои губы, и широкая ухмылка расползлась на его лице.
Мы бы начали танцевать раньше, если бы я знал, что у меня получится рассмешить тебя.
Я шагнула к нему, повторяя его улыбку.
Теперь шаг назад, тихо сказал он, прожигая меня глазами.
Я сделала так, как он сказал, почти споткнувшись о свои ноги, когда он сильнее сжал руку на моей талии. Было так просто обернуть обе свои руки вокруг его шеи и прижать свое тело к моему, потеряться в его руках.
Я взглянула на него и увидела веселье, сверкающее в его глазах. Может быть, он знал, о чем я думала.
Я снова случайно наступила ему на ногу, и он тихо рассмеялся.
По крайней мере, ты не во всем так уж хороша.
Что вы делаете?
Грубый голос охранника разрушил чары, и я отпрыгнула от Каллума.
Тренируемся, сказала я, надеясь, что мои щеки были не слишком красными.
Охранник нахмурился. Его усы были такими густыми, что скрывали его рот, и я старалась изо всех сил не сморщить нос в отвращении.
Это не похоже на тренировку.
Мы пробуем что-то новое. Ему нужны другие методы.
Не сомневаюсь, пробормотал охранник. Хорошо. Но я не наблюдать за этим слишком долго.
Я кивнула, и он отвернулся, занимая свое место и снова закрывая дверь.
Я жестом показала Каллуму подойти ко мне.
Давай продолжим.
Он подпрыгнул и потянул меня за руки так быстро, что я ахнула.
И куда девается эта скорость, когда мы деремся? спросила я, как только мы снова начали двигаться.
Мне это нравится больше, мягко сказал он.
Я должна была сказать, что не имело значения. Но только покачала головой в ответ.
Я собираюсь покружить тебя, сказал он, отступая на шаг и поднимая руку.
Я сдалась в попытке не улыбаться, когда мы танцевали. Было слишком легко раствориться в его глазах и руках.
Я хотела двигаться так с ним вечно, скользя по полу спортзала под несуществующую музыку. Я потратила на это дольше, чем планировала, позволяя себе забыть о поиске способа сделать его лучшим охотником, лучшим убийцей.
Наконец, я освободилась от его рук и замахнулась кулаком в его сторону, останавливаясь, прежде чем он бы соприкоснулся с его лицом. Он остановился, и я тряхнула головой, показывая на его ноги.
Продолжай двигаться. А затем бей.
Он рассмеялся.
Агрессивный танец.
Я замахнулась еще раз, и он блокировал удар, передвигая ноги так, словно мы все еще танцевали. Я не могла сдержать сияющей улыбки, посмотрев на него.
Хорошо, сказала я.
Мы продолжали наш искаженный танец еще долгое время, кружась, поворачиваясь, двигаясь таким образом, что в моем животе начала разливаться странная теплота. Мой взгляд пробегал по его телу, наблюдая, как мышцы появлялись на его руках, когда он сжимал кулаки. Я разглядела очертание его бедер в черных брюках. Напряженный взгляд, появляющийся на его лице каждый раз, когда он блокировал удар.
Он не подал виду, когда увидел, как другие ребуты отправились на ужин, не пожаловался, что мы не ели уже много часов начиная с перерыва. Его глаза были прикованы ко мне, напряженные, сосредоточенные, и мне нравилось это. Я чувствовала, что в мире нет больше ничего, кроме него, ничего другого, кроме его кулаков, замахивающихся на меня.
Я была поражена желанием схватить оба его кулака, завернуть их ему за спину и поцеловать его. Я никогда никого не целовала, но, клянусь, я могла чувствовать его губы на своих каждый раз, когда я смотрела на них.
Когда он разрушил чары, опустив руки и отступив, мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы развеять туман. Он вился вокруг него, и на мгновение я подумала, что он мог быть реальным. Но я снова моргнула, и туман исчез, не оставив ничего, кроме Двадцать два и тихого, пустого спортзала. Мои глаза нашли часы. 11:16 вечера.
Он тяжело дышал, и я уставилась на его поднимающуюся и опускающуюся грудь, надавливающую на белую футболку так, как будто она хотела прорваться сквозь нее.
Ты должен продолжать до тех пор, пока не ударишь меня, сказала я.
Мои слова прозвучали жестче, чем я предполагала. Я ожидала, что мой голос будет нерешительным и раскроет тот факт, что меня не волновало, ударит он меня или нет.
Но меня волновало это. Если он не ударит меня, если не улучшиться, он будет устранен. Мысль о его бездыханном теле заставила мои кулаки сжаться так сильно, что это причиняло боль.