Дед у меня работал сварщиком-монтажником высшего седьмого разряда. Мотался по советским стройкам месяцами. Сам министр тяжёлой прмышленности, хвостиком за ним бегал. Дед был в почётедо определённого времени.
Однажды он вернулся из очередной командировки мрачный как туча. И запил. Пил дед молча. Сам с собой. Месяц. Никогда не буянил, только гладил меня по голове и грустно улыбался. Отец к тому времени уже получил звание заслуженного артиста республики и через некоторе время разбился на машине где-то в горах Кавказа. Мама не сильно горевала, а дед пил. А когда узнал о смерти сына, пил ещё месяц.
Понимаешь, Лида, говорил он матери.(О имя мамы вспомнил!) Всесоюзная стройка! У меня ученики ордена трудового красного знамени получают, медали за трудовую доблесть! А мне грамотку! На! Утрись! Рожей говорят не вышел! Как там Высоцкий пел? За графу за пятую? В общем послал я их там всех и домой! Ещё и партбилет министру в рожу бросил!
Оказывается он был у меня партийным! Я когда подрос и мама с подачи деда отвела меня в музыкальную школу, вообще обо всём забыл! Даже об уроках в общеобразовательной, которую с первого класса люто возненавидел. Серое унылое говно. Класс идиотов и люмпенов в бандитском районе. Школьники жили по понятиям. Учительница начальных классов, 23-летняя злобная недотраханная лошадь. Хотя на первый взгляд и симпатичная. Отчего ей так в жизни не повезло? Хрен её знает. А то, что недотраханная это я потом разобрался, позже, когда подрос. Иначе зачем бы ей свою злобу на детях срывать? Лупила, тварь, указкой всех подряд. И мальчиков и девочек. Однажды и мне досталось, по рукам. А я тогда уже в музыкалку ходил. На фортепиано. Пришёл домой с отбитыми кистями и урок музыки пропустил. Дед пошёл разбираться. Что там было не знаю. Но до четвёртого класса, когда у нас уже были разные учителя на каждый предмет, она на меня больше внимания не обращала. Даже оценки старалась по реже ставить и к доске вызывать.
Тхэквондо я увлёкся в школе. Учитель физкультуры разглядел что-то во мне и после одного урока, предложил. Сначала подпольно, а после перестройки уже совершенно легально. Главное мама не возражала, а дед так и подавно. Как-то раз к нам в класс пришло сразу трое новеньких пацанов. Ну и как водится сразу начались драки. Типа кто круче. Однажды и мне предложили подраться. За школой после уроков. Я так с одноклассниками совсем не общался. Не дружил и домой не приводил. Ну а тут пришлось доказывать. Что? Да сам не знаю. Просто чтоб потом не приставали. Короче не говоря ни слова я картинно подпрыгнул и в горизонтальном эффектном пируэте, снёс ногой свежепосаженную за школой берёзку. С тех пор про меня забыли.
Дед устроился на работу в городе. Партбилет ему вернули вместе со строгим выговором и помогли с работой на автобазе. Сварщиком. Но не просто автобазе, а в «Совтрансавто». Кто в курсе тот меня поймёт. С некоторых пор в нашей просторной, но довольно пустой «сталинке», стали появляться различные деликатесы, вроде югославской ветчины и корейки, а также различные манго и бананасы. Да и оклад у деда был очень приличный по тем временам. 420 рублей. Считай предел мечты для советских граждан. Правда купить на них мало что удавалось. Но тут на помощь подоспела матушка. Она по случаю тоже работала на автобазе. Только немного иного направления. На автобазе «Облпотребсоюза».
Кто в курсену вы поняли. Мама пошла на повышение и заняла скромную должностьбарабанная дробьстаршего диспетчера. Моя честная-пречестная мама, села, образно говоря на дефицит и её сердечко не выдержало соблазнов. Каждый день она приносила плитки шоколада от водителей, которые хотели получить выгодные путёвки. Постепенно в доме начали появляться то чешский гарнитур, то финская керамика и холодильник, то югославская кухня и ещё много разных вещиц. Ковры, к ним пылесос, стиральная машина. Цветной телевизор «Грундик», двухкассетник «Шарп».
А в конце семидесятых, начале восьмидесятых у деда, коммуниста с пятой графой, возникли откуда ни возьмись «родственники за границей», которые поставили нашу семью, как тогда говорили, «на Красный крест». Что это означало я понял ровно через полгода когда на наш адрес пришла здоровенная картонная коробка в виде посылки из Швейцарии. А потом ещё и ещё каждые полгода из различных стран Европы. Кто в курсеКороче говоря, когда мама открывала в своей спальне платяной шкаф, она предварительно затягивала на окнах шторы. Во избежание. Я помню только ряд импортных шуб и меховых пальто. Дальше не углублялся. То, что я щеголял в «Монтанах», «Ливайсах» и прочих «Пумах», меня мало интересовало. Я поступал в музучилище! После его окончания недобрав несколько баллов в консу, отправился в армию. «Случайно» получилось, что в военный оркестр. Окружной. После армии, снова поступал и на этот раз удачно.
Тем временем на дворе вовсю гуляли девяностые. Я как-то и не заметил, как мама и дед задокументировали свой гражданский брак и в один прекрасный день огорошили меня тем, что собираются покинуть бывший СССР. Я отказался ехать с ними. У меня же выпускные в консе! Единственно, обещался периодически навещать. Они уехали не в Германию, как я предполагал и не в Израиль. А в США. Мне осталось всё. Квартира, дача и машина. «Шестёрка». Но по большому счёту мне это не сильно пригодилось. Кроме квартиры. В то время, когда 90% граждан страны тащили и продавали всё то что могли, стащить и продать. Когда научные работники торговали перегоревшими лампочками, периодически попадая под разборки «братков», я выпустился из консерваториихрен не помню, ну что за избирательная амнезия? Короче, я выпустился мульти-исполнителем. Я с детства обожал музыку и посвятил ей всего себя. Серьёзно. Методично. Не играл я разве что на гобое. Всё остальное было мне подвластно на довольно профессиональном уровне. Но самое главное, это фортепиано и скрипка.