С началом холодов уход за растениями прекратился. Нас отправили батрачить кхм, учиться готовить. Почти полный цикл: нарезка овощей и кусочков мяса пластиковыми ножами. Чистка, если требуется, керамическими овощечистками. Раскатывание теста, нарезка лапши. Лепка пельменей.
Варка в системе паровых кастрюль с дырчатым дном. Они ставятся одна на другую «башенкой», а самый верхний «этаж» башни накрывается крышкой.
Жарку нам тоже грозятся в будущем доверить. Ух Маленькие бесстрашные детки у раскаленных котлов, в которых запросто поместится любой из нас. Даже слона и бегемотика, если чуток утрамбовать, можно вместить.
Занятные занятия Как раз неплохо «прокачивают» коллективизм и осознание, что труд это правильно. Учитывая, что один из приемов пищи теперь, с введением нового урока, происходит по принципу: что приготовили, то и ешьте, стараются все. Даже «особенные» и пятнистые.
Вэйлань пыхтит и лепит пельмень. Тот не хочет лепиться, норовит выскользнуть из ручек. Те не особо приучены к ручному труду. Даже на «грядках» у клубничного леопарда находились желающие помочь. А тут все при деле, нет свободных рук. Приходится марать пальчики самостоятельно.
Коварный сверток из теста и начинки не хочет лепиться. Выскальзывает из пальцев, падает на край стола, а оттуда на пол.
Сюй Вэйлань фырчит недовольно, что та кошка. Прикидывает: начинать всё заново, с нуля, или поднять недоделку. Сомневаюсь, что ей кто-то рассказал про быстро поднятое, которое упавшим не считается. Или о студенте, у которого всё, что упало упало на газетку.
Тем не менее юная лепщица пельменей озирается в поиске: кого б напрячь? Некого, у всех своих дел по горло.
Тогда Вэйлань присаживается на корточки. И, пока «никто не видит», тянется, чтобы поднять пельмень.
Акула, соседка моя по поварскому делу, сверкает зубками в предвкушающем оскале. Прежде, чем я успеваю вякнуть что-либо останавливающее, Шуфэн подхватывает кувшин с водой. Короткая перебежка, и вот акула за спиной сосредоточенного ягуара. Вода из кувшинчика льется под ноги (и попу) раскоряченной Вэйлань. Акула отпрыгивает даже раньше, чем киса замечает ручеек под ногами.
А слоник вроде бы случайно отставляет вбок ножищу. Помните? Слон это колонна, согласно слепцу, который щупал слоновью конечность. Колонна легко выбивает из равновесия малышку. Вэйлань шлепается на попу. В лужицу.
Сидит на мокром с пойманным пельменем в руке, а под стол и дальше от нее течет ручеек.
«Шуфэ-эн!» вою мысленно.
Не в голос же? Так есть шанс, что няни отвлеклись на включение плитки. Не заметили акульего маневра.
Негромкие смешки раздаются там и тут. В целом к туалетной теме тут отношение легкое. Некоторые выгуливают малышей в штанах с прорезью на попе. Чтобы, ежели чего детка не мешкал.
Смеются не над пи-пи, а над неловким падением.
Ры! ярится подмоченный леопард, швыряя куда-то в стену недоделанный пельмень.
Злая, очень злая шутка вышла у Шуфэн. Но почему мне так тяжко сдерживать хохот?
Глава 5
Я вот иногда думаю, что все эти «держать лицо» несут в себе скрытый смысл. Скудная мимика не оставляет на физиономии мимических морщин. Впрочем, это лишь мои фантазии. Но факт кожа у большинства знакомых мне китаянок долгие годы остается не тронутой складками и заломами.
Или это потому, что они лопают куриные лапки, свиные хрящики, ушки и даже копыта? Тут животноводство в этом плане безотходное производство. Мозговые косточки, жареная говяжья кожа, свиные мозги, суп из акульих плавников Очень жалко акул, и других живых существ, мясо (кости, кожу, любые части) которых объявляют полезными для излечения каких-либо недугов. Доходит до абсурда и до угрозы вымирания видов. Список странных для меня блюд всё пополняется. И далеко не все я пробовала.
Приступ бурного (но подавляемого) веселья сошел на нет. Кулинарные измышления (не иначе, рожденные обстоятельствами мы, как-никак, готовить тут учимся) свернули на совсем уж экзотические маршруты. Там я предпочла остановиться. Потому как вспомнила о недремлющем оке.
Черный «глаз» видеокамеры исправно светил красной лампочкой. Запись ведется. Выкрутасы одной акулы сто процентов попали в кадр. И теперь уже ее плавники могут стать главным блюдом на столе в семье Сюй
Эх, неугомонная Шуфэн. Слона-то мы, предположим, отмажем. Камера тут едва ли крута настолько, чтобы видеть движения под столом. А если и сняла, ничего страшного. Случайно двинул ногой, без какой-то задней мысли. Нет, не видел, что внизу девочка. У ноги так-то нет глаз. Короче, легенду для слона мы сочиним. Вчерне она уже почти готова.
А вот как сберечь юркие акульи плавники? Те явно же заплыли «не туда» целенаправленно. И с умыслом устроили под леопардовым хвостиком «китайское море».
Как спасать будем? спросила я якобы у пельмешки. Возьмут же за жабры нашу акулу.
Она не пожалуется, несколько громче, чем оно того требовало, сказал Гао Юн. Моя мама теперь тоже в совете.
«Зассыт», добавила я мысленно, окинув взглядом малышку Вэйлань.
Та походила не на грозного хищника, а на нахохлившегося воробушка. Чернявая челочка, что те перышки. Пряди слиплись после того, как девчуля провела по лицу мокрой рукой. Обида непрошенными слезинками скопилась в уголках глаз того и гляди, прольется.