- Что будем делать? спросила между тем Вероника, и это прозвучало уже не игриво, а вполне по-деловому.
- Я тут вспомнила один фокус, - покрутила Габи рукой. Непростой фокус и с порядочными заморочками, но, если получится, все будем в шоколаде. У вас ведь так говорят?
- У нас много чего говорят, - пожала плечами Вероника. Вопрос, что ты имеешь в виду?
- Ну и ладно, тогда, - отмахнулась Габи. О! А вот и подходящее место!
Подходящим местом оказалась мансарда, сооруженная в подкрышном пространстве. Габи здесь еще не была, - вообще, никто из них на чердак не поднимался за неимением к тому причин, - она просто «почувствовала» это место и привела сюда Акиньшину.
- Просто замечательно! констатировала Габи, осмотрев просторную комнату, меблированную в стиле «деревенской» гостиной. Снимай шубу и садись в кресло.
- А не замерзнем? Поежилась Акиньшина. Все-таки это мансарда. И отопления здесь нет.
- Отопление есть везде, где есть я, - довольно-таки «зловеще» ухмыльнулась Габи, вполне усвоившая методы «устрашения и убеждения», необходимые в арсенале каждого уважающего себя военного вождя.
Она «настроилась», на окружающее ее пространство и медленным ментальным пасом подняла температуру воздуха до двадцати пяти градусов Цельсия.
- Как ты это делаешь! Вероника в удивлении распахнула глаза, видимо, почувствовала, как резко изменилась
обстановка в комнате. Даже не знала, что такое возможно! Я тоже так смогу?
- Возможно, - чуть кивнула Габи. И возможно быстрее, чем ты думаешь. Ну-ка села удобно, расслабилась и закрыла глаза. И чтобы два раза не повторять! Все поняла?
- Да.
- Тогда, за работу!
Акиньшина закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, ну а Габи начала выстраивать информационный модуль[8]. Дело, к слову сказать, непростое, потому что в обычном случае человек не может рассказать, что он знает о том языке, на котором говорит и, разумеется, не может определить объем необходимого знания. Однако интроспекция джа оказалась невероятно эффективным инструментом. Еще недавно, казалось бы, только что, Габи о таком и мечтать не могла. Но сейчас она легко припаривала свое знание высокого франка, составляя информационный пакет, предназначенный начавшей впадать в дрему Акиньшиной. Одновременно с этим, - активно рассредоточив свое внимание, - Габи «достраивала» вокруг головы Вероники конструкцию ментальной передачи. Именно через этот конструкт новое знание должно было перейти в мозг девушки, чтобы стать там ее собственным франкским Логосом[9]. Операция непростая и страшно трудоемкая, буквально обессилившая и Габи, и ее русскую подругу. Впрочем, если усталость Акиньшиной была соразмерной платой за обретение знания, то физическое и магическое истощение Габриэллы было связано с ее неопытностью. Она же впервые проделывала этот фокус, и поэтому израсходовала гораздо больше сил, чем требовалось. Зато она не только научила Веронику настоящему высокому франку, но и сама кое-чему научилась. Например, тому, что силы следует беречь, расходуя их экономно и со смыслом. Недаром русский поэт Александр Пушкин назвал опыт сыном трудных ошибок[10]. Так и есть опыт, вот в чем дело, и сейчас, среди прочего, именно опыт Габи и приобрела.
- Очнись красотка! позвала Габи, завершив свой многообещающий эксперимент.
«Я бы сказала, экстремальный, - прокомментировала мысленно, - но не скажу. Запомню».
- Я что, задремала? вскинулась между тем Акиньшина.
- Не волнуйся, - успокоила ее Габи своим самым добрым голосом. Что естественно, то небезобразно.
- Стесняюсь спросить, - хмыкнула между тем Вероника. Что это было, шеф? В смысле, что ты со мной сделала, о Великая?
«И в самом деле, что я с тобой сделала, милочка? Хотелось бы мне и самой это знать».
- Не догадываешься?
- Нет, - пожала плечами девушка.
- Тогда вопрос, - переходя на свой холодновато-ироничный «деловой» тон, спросила Габи, - на каком языке мы сейчас говорим?
- Мы говорим? переспросила Акиньшина. В каком смысле, на каком языке? Ой!
Вот именно, моя милая, Берунико[11]! рассмеялась Габи, довольная тем, что все у нее получилось, как «в книжке написано», от и до. Именно ой! Мы говорим с тобой на высоком франке, и произношение у тебя, мой друг, самое аристократическое, какое только может быть. Если судить по твоей речи Ну, знаешь, словарный запас, произношение то да се Ты франкская аристократка, получившая правильное домашнее образование и воспитание.
- Но как? опешила Вероника, продолжая, тем не менее, говорить по-франкски. Так говорили бы между собой две подружки-аристократки во время разговора тет-а-тет. Не соблюдая правил и стиля, но именно этим подчеркивая свой уровень владения языком. - Откуда это все сразу вдруг? Я же не могла Не знала Не умела
- Я наделила тебя этим знанием, - пожала плечами Габи. Только не надо пока никому ничего рассказывать. Пусть это до времени останется строго между нами. Наш общий секрет, ведь ты не против?
- Нет, но
- Без «но», - остановила ее Габи. - А ближе к вечеру мы с тобой снова сюда вернемся и предпримем еще одну попытку вывести тебя в люди. Хочу, Вера, попробовать научить тебя основам нашей магии, какая она есть, вернее, так, как ею пользуются франкские одаренные