Савелий сплюнул с досадой: - А ты чё подкрадываешься?
- Дык, хто яво зная, шо тута? - утёр рукавом пот казак.
Савелий движением головы показал вниз. Десятник, заглянув в пропасть, присвистнул: - Эвон яво куды швырнуло... Ну дык, - деловито продолжил: - Надыть достать.
Проводник и второй казак тоже заглянули за край. Следом выбрались остальные казаки, покачали головами от картины в пропасти.
Савелий обернулся к шошону: - Есть туда дорога?
Тот поглядел на солнце и ответил.
Савелий выдернул часы, щёлкнула крышка: - До вечера не успеем... - сказал с досадой, - А на берегу ещё трое остались, некогда с этим валандаться.
- Да так-то оно так... - с сомнением молвил командир казаков, привычный к солдатскому порядку всех павших, и своих и противников, погрести по-людски. Но перечить не осмелился.
Когда покидали площадку, один из казаков остановился, настороженно оглядываясь. Что-то ему не понравилось. Но его позвали и, сторожко ступая, он скользнул След
за товарищами.
Спустя полтора часа ускоренного марша - спускаться не подниматься - подошли к берегу. Солнце плавило место в океане, чтобы улечься на ночь.
С батели их напряжённо окликнули, после опознавания радостно сгрудились на берегу.
- Коля! - кинулась к Савелию Кончита, и он распростёр объятия. Она уткнулась в грудь, захлюпала носом.
Савелий хотел, как обычно, отойти за личность хозяина тела, но так как Резанов исчез, спрятаться оказалось некуда. Растерявшись, неловко приобнял молодую женщину, погладил по волосам: - Ну-ну, Кончита, всё хорошо, утри слёзки.
А она пожаловалась: - Если бы ты знал, как я испугалась, когда тот страшный бандит тряс нашего Мигеля над волнами...
- Всё кончилось, Кончита, больше ты это чудовище никогда не увидишь.
- Кончита? Почему ты меня так... - жена Резанова подняла покрасневшие глаза, встревожено взглянула ему в лицо.
К счастью, углядев на его виске засохшую кровь, тут же забыла свой вопрос, дотронулась до раны, встревожилась: - Коля, Что с тобой?!
Он и забыл о своём ранении, но это уберегло от объяснений. Кончита захлопотала над промывкой, обработкой ранки. И даже попыталась перевязать. Но тут Савелий взбунтовался, представив себя эдаким Щорсом "голова повязана, кровь на рукаве", ага, из-за царапины.
Пока ожидали вышедшую на помощь шхуну, разложили костёр, готовили еду, отходили от треволнений.
По горячим следам допросил подельников и шпиона в Сан-Франциско вислоусого. Выбор им давался простой: молчать и болтаться на рее за пиратство и нападение на членов княжеского рода или рассказать всё без утайки и выжить, хотя и на каторге. Выбор они сделали очевидный. И Савелий узнал циничные замыслы Уайта. Вовремя он остановил флибустьера!
Спустя час показались мачты. Савелий сигнальным патроном белого огня выстрелил вверх, обозначая местонахождение, а навстречу вышло шлюпка показать фарватер.
В сумерках общими усилиями вытащили на берег разгруженную батель. Выяснилось, что бандиты загнали её на каменную мель, своротили киль, в щепу размочалили руль, сорвали и утопили Винт. К счастью, вал паровой машины остался невредимым, иначе через подшипники в трюм просочилась бы вода, что серьёзно задержало бы ремонт.
Савелий пока не придумал, как себя вести с Кончитой. И поэтому, когда она с детьми вместе с другими пассажирами перебралась на шхуну в каюты, с облегчением остался на берегу, отговорился необходимостью обследовать окрестности чтобы обезопасить пребывание.
А сам решил разведать сухопутный путь до Галичья по берегу. Для того, чтобы обеспечить короткую дорогу по суху в Верховье. Через горы придётся прорубать в скалах. И успокоился, найдя отмазку.
Наутро подошло ещё одно судно, Бригантина, разгрузившаяся в Галичье. И Савелий, отговорившись необходимостью "ремонта батели, поиска сухопутного пути", отправил погрустневшую Кончиту и детей с другими пассажирами по воде в Галичье. Наказав подготовить дом, пока он доберётся. Заодно отправил под охраной пятёрки КОИ осуждённых.
Когда шхуна отчалила, у Савелия словно гора с плеч свалилась.
Пока до 23 августа ремонтировали "Марию", казаки с помощью проводника нашли обход преградившего путь сюда завала в горах, привели лошадей.
Савелий собирался в дорогу, когда подошёл Фернандо и, помявшись с ноги на ногу, обратился: - Ваше СоВеличество...
- Что такое, Фернандо? - нехотя отвлекся от предвкушения дороги Савелий.
- Нуу, тут как бы это... Проводника как-то наградить надо бы... Вы, наверное, забыли. Раньше всегда в таких случаях отмечали людей.
Савелий чертыхнулся мысленно, стукнул себя по лбу - как же он забыл! Резанов-то всегда с людьми подолгу разговаривал, выяснял все их обстоятельства, помогал по мере возможности. Повернулся к секретарю: - Как ты думаешь, чем мы его можем отблагодарить?
- Нууу, - Фернандо воздел очи.
Тут подошёл Орлиный Коготь: - Чего спорят бледнолицые братья?
- Да вот, не знаем чем наградить шошона, - посетовал Савелий.
Орлиный Коготь хмыкнул: - Он с моего топора глаз не сводит. Давайте отдам. У индейцев железо ещё в цене, особенно у таких отдалённых племён, как его. Я другой добуду.
- Не, - покачал головой Савелий, - Так не пойдёт. Фернандо, возьми-ка такой же плотницкий топор на бригантине, у плотника. - Порылся в кармане, достал и протянул золотой червонец: - За топор отдашь. А потом вручишь проводнику.