«Ты ко мне придешь! Придешь!» - подумал Дженнак и очнулся.
Над ним, с факелом в руках, стоял Чиграда.
- Похоже, ты оказался здесь не зря, - молвил жрец.
- Не зря, - подтвердил Дженнак, поднимаясь и массируя затекшую поясницу.
- Боги говорили с тобой?
- Во всяком случае, они не молчали.
- Хвала Шестерым! И что же ты узрел? Ты - ахау, большой человек... увиденное тобой определяет судьбы мира...
- Нет, ничего такого, - Дженнак покачал головой. - Это видение касается не мира, а только личной моей судьбы.
- И что это было? Что обещали тебе боги?
- Счастье, - ответил Дженнак и улыбнулся.
* * *
Святилище Глас Грома, 1811 год от Пришествия Оримби Мооль
Спустя много лет после этой беседы в храм пришел юноша из страны Асатл. Случилось это в первый летний месяц, Месяц Света, когда лес уже стоит во всем великолепии, а на полянах распускаются цветы. Чиграда давно уже умер, и после него сменилось пять или шесть аххалей, не светлорожденных долгожителей, а обычных людей, в большинстве своем тайонельцев. Северная страна была уже другой; названия многих племен, потомков Медведя, Совы, Ворона или Рыси, были почти забыты, часть охотников сделалась земледельцами, выросли города и селения, пролегли между ними дороги, а по морю Тайон поплыли вместо утлых челнов купеческие корабли. Правил же в этих краях совет Тайонела, что назывался Тропой Мудрейших, и простиралась его власть от границ Одиссара и Асатла до Ледяных Земель. Собственно, Ледяные Земли тоже подчинялись Тропе, так как между ней и вождями туванну, населявшими далекий север, был заключен договор покровительства.
Что до святилища Глас Грома, то оно процветало. Дикари, сокрушившие некогда Дом Тайонела, считали себя его наследниками и очень гордились тем, что есть в их землях древнее святое место, и к тому такое, где боги говорят с людьми. Впрочем, их считали дикарями лишь надменные аситы, в то время как Одиссар, Кейтаб и даже далекая Арсолана торговали с Тайонелом, богатым железом, мехами, медом и сладким кленовым соком. А еще - искусными воинами, непобедимыми в своих лесах, где не пройдут ни конница, ни боевые машины, ни тягачи с метателями. Одиссар хранил с Тайонелом мир, а вот аситы пытались вторгнуться в Лесные Владения, но всякий раз безуспешно.
Храм у гигантского водопада считался неприкосновенным, и любой человек, хоть из Эйпонны, хоть из земель за Океанами Восхода и Заката, мог прийти сюда, сесть в пещере у колодца и обратиться к Шестерым. Мог поступить иначе - просить жреца или самого аххаля, чтобы кто-то из них послушал шепот водяной струи и объявил пришедшему, что посоветовали боги. Об этом и просил юноша-асит.
Он был худощавым, но мускулистым и крепким, с метательным топориком на перевязи, в изорванной и перепачканной в пыли одежде. Прислужники храма вымыли его, сменили одеяние и отвели к аххалю, чье имя было Квана Бехсо. Этот старый мудрец, родом из Коатля, атлийцем не являлся, а происходил из племени, жившего на границе с Одиссаром, и, в отличие от народа Страны Гор, не питал презрения к сирым и убогим. Обладая умом и редкой проницательностью, он старался проникнуть в души паломников, особенно молодых, так как они были нечастыми гостями - молодость, как известно, беспечна. Но юный асит таким не выглядел; он, скорее, казался несчастным и угнетенным тяжкой думой.
- Откуда ты родом, сын мой? - спросил Квана Бехсо, всматриваясь в зеленоватые зрачки пришельца.
- Из племени отанчей, что обитает в великой западной степи, - откликнулся юноша. - Мое имя Ро Невара, и видел я семнадцать весен.
- Значит, ты тассит, а не атлиец, - произнес аххаль, с большим сомнением разглядывая юношу. - Но в самом ли деле ты отанч? Конечно, отанчи могучее племя и были в древности опорой Дома Мейтассы и ахау Коконаты, да и сейчас, когда сменилась династия светлорожденных, этот народ силен и грозен. Но, не сочти за обиду, ты не похож на отанча. Кожа твоя светлее, губы ярче, а глаза не темные, а зеленые.
Юноша побледнел. Должно быть, аххалю удалось увидеть то, чего остальные не замечали.
- Ты можешь не тревожиться, сын мой, - молвил Квана Бехсо. - Я клянусь, что твои слова не разлетятся по ветру как сухие листья. Ты из рода светлорожденных?
- Да, прошептал Ро Невара.
- Кто твой отец?
- Ро Аруми. Наша семья - боковая ветвь владык из Очага Мейтассы.
- Я знаю об этом. Только, юноша, вы назывались когда-то не Ро, а Оро... Теперь скажи, кто твоя мать?
- Не знаю, мой господин. Но отец
говорил, что она из рода атлийских сагаморов - из тех, что ведут происхождение от Ах-Ширата Третьего.
- Выходит, ты чистой светлой крови, ты - потомок богов, - заметил старый аххаль. Завидую тебе, Ро Невара! Ты проживешь еще целый век, сохранив силы молодости, и увидишь столько удивительного! Но я слышал, что твой отец недавно скончался, не дожив до восьмидесяти. Почему?
Черты юноши исказила ярость.
- Отец не умер, его отравили, - пробормотал он. - Ты мудр и поймешь произошедшее... В пятьдесят лет Ро Аруми стал накомом войска Западного Побережья, а это большая власть, тысячи послушных воинов... перед отцом трепетали, его уважали... сам владыка Шират Одиннадцатый вручил ему секиру с четырьмя лезвиями... Но происхождение отца было тайной. Мало ли в Асатле людей смешанной крови с зеленоватыми глазами! За ними следят, но не трогают... до поры, до времени...