- Заренка, подруга Тэба-тенгрн. Моя жена.
Они помолчали, глядя на заросшую цветами могилу. Потом Чени промолвила:
- Ночью, во сне, ты иногда зовешь ее. И другую женщину... - Она запнулась. - Кажется, Вианну.
- Они возвращаются ко мне в видениях, - тихо произнес Дженнак. - Приходят то одна, то другая, шепчут, предупреждают...
О чем же, мой вождь?
- Например, о тебе. Явились шесть лет назад и шепнули, что есть у них земное воплощение, девушка Айчени, которую я должен непременно разыскать.
- Шепнули... А что
было в том шепоте? - Чени подняла на него вдруг заблестевшие глаза.
- Было сказано, что эта девушка, дочь арсоланского сагамора, расстелет для меня шелка любви и будет хранить мой очаг. Будет цвести и дарить мне счастье долгие годы. Заменит прежних моих любимых, исцелит от горечи потерь, будет со мной в горе и в радости. Так оно и случилось.
- Так и случилось... - Голос Чени был словно лесное эхо. - Знаешь, милый, когда исполнятся мои дни и я отправлюсь в Чак Мооль, я тоже буду приходить к тебе. В видениях, в снах... Те женщины меня научат, как это сделать.
Дженнак вздрогнул и побледнел. Неумолимо время, отнимающее близких, и думать о тех годах ему не хотелось.
- Не говори об этом, чакчан. Я надеюсь, что дни мои и твои исполнятся одновременно.
- Ты кинну... - послышалось в ответ.
- Даже кинну не живет вечно.
Снова наступила тишина. Налетел ветер, зашелестела листва, и показалось Дженнаку, что слышит он шепот Вианны или, быть может, Заренки: кто шепнет тебе слова любви?., кто будет стеречь твой сон?., кто исцелит твои раны?..
- Ты их очень любил? - спросила Чени.
- Всем сердцем. Но...
- Но?..
- Есть между ними разница, чакчан: с Вианной я прожил несколько месяцев, а с Заренкой - больше половины века. Я видел, как она стареет, видел, как угасает... Душа моя разрывалась от жалости.
- И ты?..
- Я старился вместе с ней. Это было нетрудно для владеющего магией кентиога. А когда она уснула под этим холмом, я сбросил личину Теба-тенгри и ушел отсюда. Отправился в скитания. Нет лучшего средства от горя, чем дальние дороги.
Стал накрапывать светлый летний дождь, и они укрылись под деревьями. Не хотелось Дженнаку покидать это место, и думал он о том, что по всей планете разбросаны могилы его родичей и близких, друзей и возлюбленных. Отец, и мать, и брат Джиллор лежат в Хайане, Джемин - в Сериди, иберской столице, Грхаб, наставник юности - под стенами Лондаха, Ирия Арноло и маленький Джен - в Ханае, ОКаймор - на кейтабском острове, Вианна - в крепости Фирата, а Заренка и их сыновья - здесь, у озера Байхол... Длинный, длинный список! Верно сказано в Книге Тайн: не завидуйте кинну, ибо тяжела их участь, и долгая жизнь горька, словно земляной плод...
Чени запела Песню Дождя. То была песня без слов, одна из тех, какими полагалось славить щедрость Тайонела, дарившего влагу земле. Слышались в голосе чакчаи птичьи трели, и звон переполненного водами ручья, и шуршание барабанивших по листьям струй, и посвист ветра, и шум озерных воли. Так же пела Чолла на корабле «Тофал», плывущем к берегам еще неведомой Риканны... Триста лет прошло с тех пор, и Чолла давно уже спит в Сериди, рядом с сыном своим Джемином, а песни ее не забылись... Только поет их другая женщина...
Мелодия не мешала думать. И Джеииак, прислонившись к березе, прижавшись щекой к ее белой коре, смотрел на могилу, заросшую цветами, и вспоминал. Не о Заренкс были его мысли в этот миг, не о Тэбе-тенгри, не о хогане, сложенном им для любимой; думал он о путях, что привели его когда-то в этот дикий край, и вновь ощущал себя тем, кем был по праву рождения наследником одиссарского Дома, а после - сахемом Бритайи, увенчанным белыми перьями. Много лет прошло с тех пор - две, три, четыре человеческие жизни! Но помнил он ясно тот далекий век, помнил, какое славное и великое было время...
* * *
Век Завоеваний, 1586-1695 годы от Пришествия Оримби Моолъ
Да, время было славное и великое! Сидел Джсннак в Лондахе словно сокол в гнезде, озирая просторы Риканны. Земли ее тянулись от Океана Восхода до широкой реки под названием Днапр, от Драконьего полуострова до Иберы, Эллины и Аталн, и все это было его владением, будущим уделом сахема Бритайи и сына его, который подрастал в Сериди. Были у Дженнака корабли и воины, были люди, что верили в него, и твердая опора тоже была - брат Джиллор, владыка Дома Одисса, и мудрый Че Чантар, повелитель Арсоланы. А еще была слава, ибо знали все в Домах светлорожденных, в Ксйтабе и Рениге, в Сиркуле и Саграх Перешейка, что защитил Дженнак цоланское святилище, бился у Храма Вещих Камней с тасситами и не пустил их в святые пещеры. Знали не только о воинском подвиге - знали, и что боги к нему благосклонны, что открыли они новую Книгу Кинара, пятую по счету и доселе тайную, и что свершилось это его разумом и волей. И был Дженнак самым чтимым из вождей, ибо не только одарили его боги новым знанием, но и спасли Эйпонну от кровопролитных войн. Правда, в Очагах поговаривали всякое, и кое-кто считал,
что не милость богов их спасла, а мудрость Че Чантара и отвага сахема Бритайи.