Мурлыканье продолжается, и я привязываю себя к урчанию, опасаясь, что у меня может случиться нервный срыв, если я этого не сделаю.
Маркуса не волновало согласие. Это никогда ни для чего не было решающим фактором, так что это сложно для
Вот почему он зарабатывал гроши на долларе, огрызается Стефан. Рынку нужен продукт, который не испорчен. Например, чистые анализы крови и девственницы. Вы не пробуете продукт. Он теряет свою ценность.
Меня сейчас вырвет. Я хочу раствориться в полу, свернуться в клубок и никогда больше не всплывать.
Но все ребята привыкли к Маркусу
Мне похуй на Маркуса, рычит Стефан достаточно громко, чтобы я подпрыгнула. Девушек не трогают. Всем присутствующим необходимо пройти детоксикацию и не выходить из дома до начала конференции. Это подарки. Они должны быть в идеальном состоянии.
Слезы текут по моим щекам, падая мокрыми каплями на его ботинки.
Он монстр.
Парням это не понравится. Малкольм давит. Совсем.
Если у них возникнут проблемы с этим, скажи им, что они всегда могут обратиться ко мне. Звучит так, будто лично у тебя есть проблемы. Не так ли?
Я вспоминаю, как легко он застрелил Альфу, который лапал меня, и часть меня надеется, что он выстрелит этому ублюдку в лицо.
Нет, тихо говорит Малкольм. Я просто даю тебе знать, что думают другие.
Опять же, не имеет значения, что они думают или чувствуют. Продукт должен всегда храниться в первозданном виде. Я ожидаю, что ты сообщишь мне о любом, кто ослушается.
Конечно.
Я чувствую гнев Стефана. Его запах стал пряным, смешиваясь с землистостью, которая взывает ко мне. Даже несмотря на разочарование в Малкольме, он продолжает мурлыкать, и я благодарна ему за это.
Даже если он причина моего беспокойства.
Я так понимаю, у тебя также есть список? Стефан спрашивает его, и Малкольм пододвигает к нему лист бумаги.
Да. Это те, кто хочет билеты на следующие аукционы.
Не смотри на список, не смотри на список
Я знаю, что не должна.
На секунду мои глаза поднимаются, и я задерживаю дыхание.
Половину названий я узнаю сразу.
Политики. Знаменитости.
На меня накатывает тошнота, и внезапно я не могу найти в себе сил дышать.
Я сейчас упаду в обморок, дико думаю я.
Я вдыхаю через нос, выдыхаю через рот, используя всю свою силу воли, чтобы не хныкать. Стефан продолжает свое Альфа-мурлыканье, вибрация успокаивает мою внутреннюю Омегу.
Но не меня.
Он не успокаивает меня.
Я впиваюсь ногтями в ладони, ожидая окончания их разговора. Я отключаюсь от остальной части, пытаясь переварить услышанное.
Это то, от чего он спас меня? Быть подаренной или проданной на аукционе?
Как по команде, с другой стороны стены раздается крик, за которым следуют другие крики.
Черт, шипит Малкольм, выскакивая из кабинки. Я вернусь.
После минуты молчания я поднимаю взгляд от земли. Стефан все еще держит меня на коленях, я спокойно сижу, в то время как крики раздаются по всей комнате. Рычание наполняет мои уши вместе с воплями Омег.
Ты в порядке, шепчет Стефан мне на ухо. Ты проделала такую хорошую работу, Миа. Такая хорошая девочка для меня.
Его слова немного успокаивают меня, но мое сердце все еще болит. Омеги
Я делаю то, что должен делать, торжественно говорит он.
Ты продаешь их, шепчу я, все еще глядя перед собой. Ты продаешь их с аукциона богатым или даришь их.
Он хранит молчание.
Это то, что делают Спасители? Я задыхаюсь. Тыты причинил боль этим девушкам?
Предполагается, что никто не пострадает, огрызается он. Я дал конкретные указания, что ни одна Омега не должна пострадать.
Я слезаю с его колен, и он не останавливает меня. Я стою рядом с кабинкой, мое лицо почти на одном уровне с его. Его глаза широко раскрыты, и впервые он выглядит наказанным. Но это то, что происходит! Я плачу. То, что мы только что услышали, что делает твой партнер Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что это не по-настоящему. Это нечестно.
Уязвимость в его глазах рассеивается. Ты, как никто другой, должна знать, что жизнь несправедлива, Миа.
Прекрати сравнивать нас, шиплю я. Я совсем не такая, как ты.
Я делаю то, что мне нужно, чтобы выжить. Ты делала то же самое всю свою жизнь.
Я втянута с ним в состязание в гляделки.
Он не ошибается, и я ненавижу, что он видит меня насквозь.
Он не знает о тех случаях, когда я покупала обезболивающие для своей матери. О тех случаях, когда она назначала мне встречу с кем-то в парке и передавала пачку наличных за горсть таблеток.
Если бы я этого не сделала, она бы меня не кормила.
Так что да, я сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить, но это не его дело.
И он никак не может знать.
Я открываю рот, чтобы возразить, но внезапно мои внутренности горят. Я ахаю и теряю равновесие, и он тут же подхватывает меня, поднимая сильными руками.
Миа? Что случилось?
Мне не должно нравиться, как мое имя звучит из его уст. Я пытаюсь сказать ему, что это судорога, но еще одна пронзает мою утробу, и я кусаю кулак, чтобы не закричать.
Он тихо ругается, сажая меня к себе на колени. Я отказываюсь встречаться с ним взглядом, стыд охватывает меня, когда пятно выскальзывает из моих черных трусиков.