Я бросила на Кинга ещё один умоляющий взгляд. Даже в тусклом свете я видела, как его кожа вспыхнула румянцем, но он твёрдо покачал головой:
Харрисон прав. Прости, Тайлер.
Раздражённо вздохнув, я опустилась на стул. Миллер хихикнул, и я скрестила руки на груди, просто чтобы быть вызывающей.
Ты, должно быть, очень злишься, раз сутулишься, съязвил он.
Я закатила глаза.
О, перестань. Я всё время сутулюсь. Я вечно сутулюсь.
На самом деле ты не сутулишься. Ты никогда не сутулишься. У тебя всегда идеальная осанка из-за того, что палка застряла так далеко в твоей заднице
Ты не сам это придумал!
Я обвиняюще ткнула пальцем в Миллера и резко втянула воздух. Маленькое отродье.
Нет, сам, поспешно защитился он, слишком поспешно.
Теперь настала его очередь покраснеть до смущённого красно-томатного цвета.
Ты не сам это придумал. Выкладывай, малыш.
Я всё время смеюсь над твоей осанкой!
Ладно, это было правдой. Но ему было всего двенадцать! Его оскорбления варьировались «от задницы до иди в задницу». И хотя все они, казалось, вращались вокруг одной и той же части тела, он никогда раньше не использовал слово «задница» при мне. Моя мама вбила это в него обычным для южан способом. И это имело совершенно иной смысл, чем тот, что я вложила бы в эту фразу, говоря о своём отце.
Джентльмены не ругаются в присутствии женщин. И уж конечно, они не ругаются в присутствии сестры или матери. Ну, теперь мне было всё равно, что он скажет при нашей маме, но со мной ему следовало вести себя лучше.
Миллер Дейл, я хочу знать правду прямо сейчас.
Тайлер, ты ужасна, рассмеялся Харрисон, отвлекая меня от Миллера. Здесь так жарко.
Харрисон, я тебя отделаю. Я тебе точно не по зубам, так что отступи сейчас, или я заставлю тебя это сделать.
Он многозначительно застонал.
Если я скажу «нет», ты продолжишь со мной так разговаривать?
Я уронила лицо в ладони. Какой маленький извращенец.
Харрисон, заткнись, чёрт возьми!
Ну, хотя бы Кинг защитил мою честь.
Спасибо, Кинг, я улыбнулась ему, и его лицо залилось румянцем.
Миллер?
И это было всё, что мне нужно было знать. Его лицо вытянулось, плечи поникли. Он был в нескольких секундах от того, чтобы открыть мне правду.
Хендрикс спросил меня о твоей осанке. Это всё.
Хендрикс спросил тебя о моей осанке, и что ты ответил? настаивала я.
В этой истории было гораздо больше.
И я сказал ему, что наша мама сходила с ума от этого и беспокоилась о твоей осанке. Что она участвовала в конкурсах и когда-то была мисс Арканзас, я жестом велела ему продолжать, когда он попытался остановиться. А потом он спросил, не участвовала ли ты тоже в таких конкурсах. И когда я сказал «да», он заметил, что ты, должно быть, хорошо справилась с этим из-за гигантской
палки в твоей заднице.
Я была в восторге от того, как ему было стыдно, когда он рассказывал эту историю.
Это сказал Хендрикс? я прищурилась.
Я знала, что Хендрикс так обо мне не говорил. Этот парень едва ли уделял мне две минуты своего времени, и то лишь в том случае, если мы случайно стояли или сидели рядом друг с другом по воле судьбы.
Нет, не Хендрикс, простонал Миллер.
Это был Кинг? Кинг, ты это сказал?
Я резко повернула голову и посмотрела на Кинга. Он только отчаянно замотал головой и открыл рот, но не произнёс ни слова. Я всё равно знала, что это не Кинг. Я повернулась к Харрисону, который стоял, прислонившись к двери.
Это был ты, Харрисон?
Он усмехнулся.
Нет, это был не я.
Значит, это был Нельсон?
Моё внимание снова переключилось на Миллера, и я бросила на него свирепый взгляд, пытаясь открыть правду.
Это был не Нельсон, пробормотал он и быстро вскинул руки. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, будь с ним помягче! Он просто пытался пошутить! Я, наверное, когда-нибудь захочу иметь детей. Не уничтожай его мужское достоинство, Тайлер, умоляю тебя. После этого он ни за что не станет держать нас рядом
Расслабься! я чуть не закричала, просто чтобы заставить его остановиться. Сегодня вечером мы с Воном добились большого прогресса. Мы теперь хорошие друзья. Он сочтёт, что это смешно, когда я расскажу ему об этом. Мы будем смеяться над этим несколько дней.
Я буду смеяться над этим несколько дней, подтвердил Харрисон с таким самодовольством, что я чуть не рассмеялась над ним.
И для протокола, я подняла указательный палец, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, у меня нет палки в заднице!
От этого все мальчишки рассмеялись, и я снова ссутулилась. Я делала это не часто, но отчаянные меры и всё такое.
Смех стих, и мы снова погрузились в тишину. Ещё больше изнурительной, болезненной, бесконечной тишины.
Я встала со стула и несколько минут ходила по комнате. Я едва могла это вынести. Стрельба всё ещё продолжалась, хотя и стала гораздо более случайной.
Трудно было сказать, хорошо это или плохо.
Я подошла к Миллеру и положила руку ему на плечо. Я посмотрела на его пистолет, а затем перевела взгляд на металлическую дверь, которую охранял Харрисон.
Мои ладони начали зудеть, а грудь изнывала от нервов. Я постучала пальцами по плечу Миллера, а затем ещё минуту смотрела на дверь.