Юноша оглядел старика с ног до головы.
Тот казался сухим и жёстким, как снаружи, так и внутри.
Что ты здесь делаешь? спросил он.
Старик скривил губы в отвращении.
Существую, сказал он. Я был похоронен здесь.
«Значит, и он всего лишь мираж заключил Джулиан. Как и Коррас. И то существо».
Как тебя зовут?
Сатурн.
Твоё имя не похоже на имя эльфа.
Старый эльф тихо и хрипло рассмеялся. Он внезапно взмахнул худой когтистой рукой, отчего Джулиан опасливо дёрнулся, но этот жест не был направлен против него. По велению руки старика, под потолком замерцали тысячи светлячков, озаряя его лик, почти как на поляне в полнолуние при ясной погоде.
Разве я похож на эльфа, мальчик?
Теперь, при свете, Джулиан бы никогда не признал в этом существе эльфа. Равно как и человека. Подвижное нижнее веко, три фаланги на пальцах, глаза, не подёрнутые белой дымкой, но и не человеческие: зрачок был огромным и сиял переливчатыми оттенками лилового, зелёного, синего. А ещё старик заправил волосы за уши, и Джулиан заметил, что их кончики не вытягиваются над головой изящным острым концом, а топорно изгибаются куда-то назад, грубоватые, кривые. Бледная кожа не сияла изнутри, она была холодной, как морское дно.
Хищное изящество Сатурна было совсем иным. Он был другим. На лицо. На тело.
Не похож, сказал Джулиан. Тогда кто ты?
Люди называли нас гоблинами.
Подземные эльфы? он слышал сказки об этом. По преданиям, гоблины, или подземники, жили в пещерах и ненавидели всё живое. Но Сатурн не был похож на уродливое существо из глубин.
Губы Сатурна скривились.
Мы не эльфы, хотя нас так называют. Северные эльфы, подземные эльфы Пока другие расы не восстали против нас, мы жили на вершинах гор и обращались орлами Сейчас же от нас остались только фантазии и небылицы.
Как тогда ты оказался в эльфийской усыпальнице?
Я сказал. Меня похоронили здесь. Это была шутка. Заколотить меня заживо и выкинуть помирать к дохлым эльфам, чьи усыпальные залы были построены на костях моих предков. Ты, верно, уже слышал их.
Кого?.. Джулиан ощутил, как замерло дыхание.
Неупокоенных, ответил Сатурн. Наверняка они гнались за тобой. Они очень ревностно относятся к своей территории.
Я Джулиан сглотнул. Я слышал только одного. Я думал, это был ты.
Сатурн усмехнулся жёстко.
Значит, ты ещё встретишь их.
Я не хочу.
Мне плевать.
Я ведь твой потомок. Помоги мне.
Ты сын через сотню сыновей и дочерей той девки, которой я присунул, пока брал человеческий город. Я удивлён, что она не убила своего отпрыска или себя. Почему я должен помогать тебе?
Джулиан пожал плечами.
Может быть, я помогу тебе?
Чем ты мне поможешь, дитё?
Ты разговариваешь со мной, дедуля, Джулиан выделил голосом последнее слово. А значит, тебе тут очень одиноко. У меня ещё есть силы, чтобы скрасить твоё время.
Мне есть, с кем поболтать здесь, человеческий щеночек, равнодушно и даже почти нежно произнёс гоблин, но ты мне нравишься. Я отвечу на все твои вопросы.
Джулиан почувствовал, как покалывает уголки губ. Старик хотел его общества. Он, было, собирался задать очередной вопрос, но Сатурн начал говорить первым.
Я знаю, что гложет тебя, и расскажу всё и даже больше. Но ты будешь мне должен.
Что именно?
Это решу я.
Джулиан кивнул.
Они разговаривали много часов, и Джулиан вышел в очередной коридор с новым грузом на плечах и парадоксальной лёгкостью одновременно. Он чувствовал, что Сатурн забрал что-то у него. Что-то очень важное, очень родное, но не помнил, что именно. В груди, в голове будто бы появились пустоты, моменты абсолютной тишины и безвременья. Чем они были полны? Почему старик захотел их в обмен на помощь?
«Я понимаю, почему Тиянит послала тебя ко мне, говорил Сатурн, щеря крепкие зубы. На мне лежит проклятие. Или дар. Это как посмотреть. Древняя магия не даёт мне умереть. Я обречён жить, пока моё тело не сгниёт заживо и не распадётся на части. Проклятие крови. Дар для воина. Ты унаследовал его. Тебя не возьмёт ни клинок, ни хитрость, ни колдовство, а лишь одна старость. Ты принесёшь много пользы тому, на чьей стороне будешь сражаться. Но ты опасен своими корнями. Я отрублю твои корни, чтобы Тиянит могла использовать тебя. И отдам их обратно, когда придёт время. Если придёт время».
Его корни
Джулиан коснулся груди рукой. Деревянная косуля, подаренная ему Йотлем, Джулиан вытащил её и прижал к пустоте в груди. По щекам полились слёзы.
Йотль звал он шёпотом, пока брёл, пошатываясь, через коридор пещеры. Йотль дорогой
Он ощутил себя маленьким ребёнком, брошенным
родителями. Несчастным, беззащитным перед жестоким миром, напуганным и жалким.
Джулиан тихонечко взвыл, боясь призвать к себе неуспокоенных гоблинов из нижних пещер. Он сжимал в одной ладони деревянную косулю, а другой держался за стены.
«Так холодно так одиноко»
Джулиан не знал, за что ему зацепиться. Разговор с Сатурном что-то в нём задел, сковырнул, вытащил наружу и, одновременно, спрятал так глубоко, что не достать, сколько не скребись.
Жалость к себе лишала сил. Он никому не нужен. Все его просто используют. Туруфь, Тиянит, Сатурн, Смимар, даже Йотль Кто-то хочет покрыть за его счёт свои долги, кто-то использует, как пешку, в своей игре, а кто-то просто хочет хочет залатать им раны в своём сердце.