Внезапно он уловил звуки флейты. Они были тихими, настолько тихими, что Джулиан сомневался, слышит ли их на самом деле или ему это только кажется.
Мелодия звучала едва уловимо, но он зацепился за её силу, её настроение. Была ли это Туруфь или его разыгравшееся воображение, но мелодия завлекала сознание, уводила его. Джулиан ощутил, как слабость от голода, от холода, от жажды дополняются этой мелодией, едва достающей до ушей. Сознание словно бы отделилось от тела, воспарило зрением и чувством направления.
Прямо, тихо шепнул Джулиан себе под нос с обречённостью человека, посланного на пытки. Разумеется, нужно идти прямо. Туда, откуда слышится зловещий вой
Он нащупал пальцами край и спустил ноги вниз. Видение пропало в тот же миг, но словно бы осталось на периферии сознания, чтобы он мог воспользоваться этим состоянием в критический момент.
Джулиан спрыгнул.
Он был слишком напуган, чтобы считать мгновения, ведь оказалось, что летел он достаточно долго для того, чтобы успеть успокоиться и напугаться снова.
А потом он снова вошёл в состояние стороннего наблюдателя и сгруппировался для кувырка.
Приземление было приемлемым.
Джулиан ощупал дно и с удивлением обнаружил почву и мхи. На мхах росли мелкие грибы и крупные, как крыжовник, ягоды. В другой ситуации он бы не стал их есть, но состояние, нет чутьё подсказало сорвать несколько.
Он жевал сырые слоистые грибы вперемешку с кислыми ягодами и шёл вперёд, просто вперёд, не держась за стену и не ощупывая дно, пока не запнулся обо что-то, что позже на проверку оказалось толстым корнем дерева.
Из-за падения растревоженный желудок взбунтовался, и Джулиана стошнило. Несколько циклов дыханий он стоял на четвереньках, обессиленный, стараясь унять боль в животе.
«Было ли так надо?» спросил он у чутья, но не получил ответа, зато услышал (услышал ли?) звуки эльфийской флейты вдалеке.
Джулиан устало поднялся на ноги и побрёл дальше. Вскоре он уткнулся в стену и тогда пошёл направо, держась её. Спустя семнадцать шагов ладонь скользнула в очередной тоннель, идя по которому Джулиан успел насчитать ещё почти тысячу шагов, прежде чем ему показалось, что он видит свет.
Свет. О, великий
эльфийский бог
Это придало ему сил. Ворчащий желудок впал во временную спячку, мышцы налились энергией, Джулиан радостно заспешил вперёд
Громкий булькающий стон отпечатался на ухе влагой инородного дыхания.
Джулиан заорал и кинулся вперёд, высоко поднимая ноги, чтобы не запнуться ни о камни, ни о непонятно откуда берущиеся корни (а корни ли?), ни обо что, что могло бы отдать его на милость того, что обитает в этих пещерах. Казалось ЭТО, чем бы оно ни было, бежит за ним, всё страдая ему на ухо, но то было лишь эхо. Эхо реального голоса. Эхо того, что живёт в погребальных пещерах.
Разумеется, он не считал шаги. Но зато ему было, куда бежать. Джулиан бежал на свет, лихорадочно потея. Когда он вышел в очередную «комнату», озаряемую едва заметным лунным сиянием из ведущего вверх узкого тоннеля (и не иначе чем зеркала помогли этому свету пробиться в лоно пещеры, особенно на новолуние), он прижался к стене, оглядываясь вокруг. Но за ним, перед ним, сверху, снизу всё было тихо. Лишь мрак и тишина. И лунный свет, отражаемый маленьким озерцом, почти лужей, внизу.
И где эта сука Туруфь, когда она так нужна?!
Джулиан нашёл в себе силы отлепиться от стены не сразу. Существо, чем или кем бы оно ни было, кажется, осталось позади. В любом случае оно, похоже, знает, что Джулиан здесь, а значит, нет смысла скрывать своё присутствие. Оно играет с ним, ведь если ты хочешь убить кого-то, ты просто убиваешь его.
Память тут же услужливо предоставила картины того, как огромный серый кот очередной невесты Эстебальда играет с несчастным мышонком, прежде чем съесть его заживо. А затем мужчины-предатели короны на плахе, окровавленные, орущие вне себя от боли, от которой можно только сойти с ума и никак иначе, ждущие своего часа на топор в шее, мечтающие об избавлении. Если всё это творится по велению сытых котов или господ, что растят своих детей, хоть и в строгости, но со вниманием и любовью, если это всё творится обычными живыми существами по мановению руки, то что из себя представляет оно, живущее в вечном сумраке пещер среди оглушающей тишины и древних могил?
А если их ещё и много
Джулиан напился воды, брызнул себе на лицо и огляделся. Настоящий зал уходил арками ещё в четыре помещения. Они могли быть смежными, и глупо было бы стараться досконально их изучить, поэтому Джулиан потянулся к чутью. Кажется, после питья оно слегка ослабло, зато внезапно раздавшиеся над головой звуки флейты вначале отрезвили, а затем ввели в спокойный транс.
Ведомый чутьём, Джулиан зашёл в один из залов, что также был тускло подсвечен игрой лунного света.
Перед ним предстали могилы. Сотни каменных и деревянных саркофагов. Последние гнили, стекая оземь и обнажая своё содержимое: белые кости, кое-где покрытые ветхими тканями, украшения из серебра, какие-то приборы
Джулиан пошёл вдоль могил. Казалось, в таком месте сердце должно было выпрыгивать из груди, но нет, оно утихло. Покой древнего кладбища ввёл Джулиана в состояние безмятежности. Ему стало любопытно.