Это сделало бы ее предательницей, в чем Коул был уверен.
У меня не было времени все обдумать. Коул вошел в мою комнату и закрыл дверь. Задыхаясь от чувства вины, я закрыла дневник и резко поднялась на ноги.
Ты здесь, сказала я и сглотнула.
Он нахмурился.
Ты не хочешь, чтобы я был здесь?
Да. Нет. Может быть.
Не мог бы ты черт, рассказать мне, что ты знаешь о Хелен Конвей. я больше не могла избегать этой темы, не хотела. Пожалуйста.
Что ты хочешь знать?
Все.
Что-нибудь.
Почему?
Расскажи мне. Тогда я изложу свои причины.
Он провел рукой по лицу.
Она работала в «Аниме» вместе с мамой Вероники. Они были соседками по комнате, друзьями. Потом мама Вероники покинула этот корабль. А она нет.
Как она умерла?
Мой отец ее убил.
Ладно. Этого я не могла предсказать.
Потому что она работала на «Аниму»?
Его глаза сузились, в их глубине плавала ненависть.
Зомби, возможно, и убил мою мать, но она нажала на курок. Она их послала. Затем поймала душу моей матери и послала ее за мной и моим отцом.
И я, скорее всего, была ее родственницей? «Сейчас стошнит».
Коул. Мне так жаль.
Он отмахнулся от моего сочувствия, слишком расстроенный, чтобы его принять.
Откуда ты знаешь, что это сделала она? спросила я.
Она загнала моего отца в угол примерно за неделю до этого, хвасталась тем, что собирается сделать.
Подождите. Я неуверенно покачала головой. Хвасталась или предупреждала?
Я не хотела думать о ней самое плохое, не так ли? Неважно, какие улики были против нее.
После сразу после этого, мой отец пошел за ней, сказал он, стиснув зубы. Он ее застрелил. И, если ты хочешь знать больше, мне придется спросить у него.
Должно быть, для него это было кошмаром, как сдирание пластыря со старых ран, и я ненавидела это, но это не останавливало меня.
Да, пожалуйста. я должна была знать правду. Спроси его.
Он прошел через всю комнату, чтобы позвонить. Я набрала номер бабушки.
Али! услышав ее голос, я немного согрелась от холода, который поселился во мне. Как ты?
Я в порядке.
В порядке? Ну, это не очень круто, не так ли?
Круто? «О, бабушка. Молодежный сленг это не твое».
Что ты делаешь? мне показалось, что я слышала плеск волн на заднем плане.
Как ни странно, я расслабляюсь. Мне неприятно признавать, но это приятно. С тех пор, как умер твой папа, я Ну, ты знаешь. Я не понимала, что мне это нужно. И это заставляет меня чувствовать себя такой виноватой! Особенно потому, что ты там, делаешь то, чего я не знаю, и, наверное, не хочу знать.
Верно.
Тебе не нужно обо мне беспокоиться. Я надираю задницы и не беспокоюсь об именах.
О, милая. Это замечательно. Но ты правильно питаешься? Отдыхаешь? Делаешь горизонтальное хоки-поки с Коулом?
Я чуть не подавилась собственным языком.
Бабушка!
Это законный вопрос, дорогая. И он заслуживает ответа.
Нет! выпалила я, уверенная, что сильно покраснела. Не делаем. не технически. Я откашлялась, затем, сменив тему, спросила: Ты в безопасности?
Никогда еще не была в большей безопасности.
Хорошо. Это хорошо. я сделала паузу. Бабушка, сказала я, торопливо расхаживая взад-вперед, я родственница девушки по имени Хелен Конвей?
Молчание.
Такое тяжелое молчание.
Бабушка?
Али, сказала она. Она откашлялась. Она моя племянница. Двоюродная сестра твоей матери. Почему ты спрашиваешь? от ее жизнерадостности не осталось и следа.
Итак. Между ними была семейная связь. Это означало, что у меня была родственница, которая (1) работала на «Аниму» и (2) убила маму Коула. Потрясающе.
Почему я никогда не слышала о ней раньше? Ты никогда не говорила о ней. Мама никогда не говорила о ней. Почему?
Снова молчание, и я не знала, что и думать.
Затем она сказала:
Она уехала сразу после окончания школы. Я больше никогда о ней не слышала.
А как же ее родители?
Они мертвы, добавила бабушка, как и Хелен.
А что насчет
Али. Давай оставим этот разговор, хорошо? Пожалуйста. ее отчаяние задело мои струны, и, если бы я была сделана из более слабого материала, я бы выполнила ее просьбу.
Но я не такая.
Не могу. Не буду. никто из ее семьи моей семьи не знал, что Хелен работает на «Аниму». Иначе они бы знали о зомби, а никто из них не знал. Я должна знать все. Я заслуживаю знать.
Коул встал передо мной. Мускулы на его лице были как камень или лед, высеченные клинком, наверняка отточенного в огне ярости, и это меня немного напугало. Он никогда не смотрел на меня так.
Бабушка, сказала я. Сегодня твой счастливый день. Ты получишь отсрочку, которую так хочешь. Но я позвоню тебе завтра и буду ждать, что ты ответишь на все мои вопросы.
Хорошо, сказала она и вздохнула. Завтра. Просто знай, что, несмотря ни на что, я люблю тебя. Очень сильно. Никогда не забывай об этом.
Что она мне не договаривала? Что бы это ни было, это ее пугало. Сильно. Она думала, что я вырасту и что? Буду ее ненавидеть? «Этого не случится».
Я тоже тебя люблю. Всегда буду любить тебя.
Дрожа, я отложила телефон в сторону. Я открыла рот, чтобы спросить Коула, в чем дело, но он просто протянул мне свой телефон.
Мистер Холланд? спросила я.