Я не стану причиной твоей смерти снова, Маша, тихо сказал он. Никогда. Чего бы мне это ни стоило. Его взгляд упал на собственные руки. Однако я искал тебя по другой причине.
Ах вот как? Она присела рядом с ним на кровать. И что же это за причина?
Он обернулся.
Марья Антонова была дотошной. Она выбрала это платье специально. Она выбрала эту комнату, его спальню, специально. Как и в прошлый раз, когда они остались наедине, каждый дюйм между ними был результатом её выбора.
Я хочу вернуть брата, признался он наконец.
Её взгляд задержался.
И почему я должна тебе помочь?
Потому что, сказал он, замявшись. Потому что, Маша, тихо произнёс он, протягивая руку, чтобы накрутить один из её локонов на палец, это ты и я. Это мы. Потому что ты можешь, я знаю, что можешь. И потому что, он убрал руку и аккуратно коснулся её подбородка, я знаю, ты хочешь этого.
Она сидела неподвижно, не приближаясь к нему.
Я едва ли могу что-то чувствовать к тебе, не имея сердца, прокомментировала она. Если ты рассчитываешь, что мои чувства к тебе убедят меня, ты поступаешь неразумно.
Маша, прошептал он, покачав головой. Даже ты знаешь, что это ложь.
Его пальцы легли на шрам, где когда-то билось её сердце.
Каждая частичка твоего тела и души помнит, каково это любить меня, правда? С сердцем или без него. Я знаю, потому что сам это чувствую, мягко продолжил он. Иногда я просыпаюсь и понимаю, что создан для того, чтобы просыпаться рядом с тобой. Иногда я чувствую аромат твоих духов в дуновении ветерка и удивляюсь, как это возможно, что я до сих пор так хорошо знаю твой запах. Иногда я просыпаюсь с ощущением твоего вкуса на губах, сказал он, протягивая к ней руки, и я знаю, Маша, единственная причина, по которой ты отдала мне своё сердце, заключалась в том, что оно никогда не будет принадлежать никому другому. И мы оба никогда не смогли бы об этом забыть.
Он замолчал, заметив, что ее дыхание стало прерывистым от его прикосновения.
Ты отдала мне своё сердце, Марья Антонова, прошептал он, и я сохраню его до конца своей жизни. Дмитрий взял её за руку, аккуратно положив её ладонь себе на грудь, словно давая обет. Я буду беречь его, поклялся он, а в обмен ты будешь владеть моим, навсегда. До тех пор, пока кто-нибудь не вырежет его из моей чёртовой груди.
Она ничего не сказала, только смотрела на него снизу вверх. Рассматривая его, а он, в свою очередь, рассматривал ее.
Твои волосы снова отросли, пробормотал он. Почти как тогда, когда ты любила меня.
Лишь теперь Марья шевельнулась. Она выдохнула, убрала его руки и отвернулась.
Дима, произнесла она, не глядя на него, я никогда не переставала любить тебя.
Он придвинулся ближе, его рука мягко легла ей на талию. Она не оттолкнула его. Он притянул её ближе, прижимая ее бедра к своим.
И? спросил он, и она повернулась к нему, подняв взгляд.
Я никогда не перестану, сказала она.
Это не было тихим признанием. Не было нежным шёпотом в темноте. Это была истина прямая, обнажённая. И Марья не выглядела уязвимой, произнося её. Напротив, она носила свою любовь как щит, как броню. И это разрывало его. За то, что она значила для него. За то, чем они могли бы быть.
Она выбрала это платье, выбрала это место, выбрала прийти сюда, к нему, зная, что он коснётся её, что они проведут часть этой ночи вместе. Она не боялась. Она не боялась его, не боялась своей любви, не боялась ничего.
И поэтому он её поцеловал.
Его губы прижались к её, чтобы показать, что он был силён ради неё, потому что мог быть слабым. Потому что она хотела, чтобы он любил её. И он будет любить ее, без страха, до
конца своих дней. До тех пор, пока его сердце будет биться рядом с ее сердцем.
На этот раз он не лежал полумертвый в своей постели. Он притянул её ближе и перевернул под себя, его руки обвили её запястья, а её тёмные локоны рассыпались по его простыням.
Правда ли, что Стас мёртв? спросил он.
Марья кивнула, не отводя взгляда от его лица.
Он обдумывал, как лучше задать следующий вопрос.
Ты всё ещё начал он, но она перебила его.
Я любила его, сказала Марья без эмоций. Дмитрий вздрогнул. Я не буду притворяться, что это не так. Но я любила его, потому что эта любовь сделала меня сильнее, а не слабее.
А наша любовь? спросил Дмитрий, его дыхание участилось. Что с нашей любовью?
Она смотрела на него, словно изучала каждый изгиб его лица.
Я сожгу весь мир ради нашей любви, Дима, ответила она. Так что, может быть, я помогу тебе. А может, и нет. Не говори мне, что ты задумал, предупредила она. И позволь мне сохранить свои секреты. Дай мне ничто. Откажи мне во всём.
Во всем? эхом повторил он, освободив одну руку, чтобы скользнуть под её платье. Она едва улыбнулась.
Это ничто, сказала она, хотя подняла ногу, обвивая его бедро. Не так ли?
Он провёл рукой по её волосам, наматывая пряди на пальцы, пока она не зашипела сквозь зубы.
Маша, предостерёг он. Мы никогда не были «ничем».
Может, и нет, согласилась она, поднимая бёдра навстречу ему. Но это самое меньшее из того, чем мы были, верно?
Верно.