В процессе сосания, она прочищает горло.
Я я должна тебе кое-что сказать.
Я смотрю на нее, ее голубые глаза встречаются с моими. Я сказал ей не двигаться, но ничего не сказал о разговоре. Мне следует это исправить.
Что? спрашиваю я, возвращаясь к жгучим поцелуям в долине между ее сиськами, прежде чем пососать другую.
Ей нужно время, чтобы ответить. Мое эго сильно уязвлено мыслью, что я отвлек ее таким удовольствием, что она не может ясно мыслить.
Я о боже, это смущает. Я девственница, говорит Сестина, поднося руки к лицу.
Прекращая то, что я делаю, как и обещал, я убираю ее руки.
Ничего постыдного. Я тоже, говорю я ей, наблюдая, как шок захлестывает ее.
Ты девственник? Ты? Но ты, ну Посмотри на себя.
И ты посмотри на себя, двигаешься, когда я сказал тебе не делать этого, я притягиваю ее запястья к столу, стискивая их сильнее. Теперь я начинаю сначала.
Она кивает. Думаю, ей нравится эта идея. Я могу сказать, как расширяются ее зрачки.
Но тогда как ты так о Боже. Как ты так хорош в этом?
Твое тело я провожу руками по ней, раздвигая ее бедра. Говорит со мной, с моими инстинктами. Будучи твоей парой, моя работа заключается в том, чтобы доставлять тебе высшие вершины удовольствия каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе вот так.
Я облизываю ее трясущуюся ногу, минуя округлость ее бедра, возвращаясь к ее соскам, перекатывая один между пальцами и покусывая другой. Всасывая его, прежде чем дыхнуть на влажный комочек. Я возвращаюсь к другому. Проходит совсем немного времени, прежде чем ее спина выгибается у стола.
Я цокаю, качая головой, но знаю, что не могу сдерживаться, я не могу начать все сначала. Я не могу сдержать свою угрозу, так как чувствую, что мои боксеры намокли от преякулята. Я взорвусь, если не попробую ее.
Наклоняясь, я целую ее, провожу зубами по ее нижней губе, пока она прижимается своим телом к моему. Чувство, что мой твердый член выровнялся прямо там, где я мог бы войти в нее, вызывает рычание из глубины меня. Я резко отстраняюсь, чтобы устроиться между ее ног.
Я дразню ее влажный вход, мягко играя с ее клитором, пока она пытается удержаться на месте. Мой язык прижимается к ней, чувствуя, как она сжимается вокруг меня. Она толкается ко мне, с губ слетает мягкое мяуканье. Я останавливаюсь, напрягаясь от необходимости продолжать движение.
Я перестану двигаться. Обещаю. Просто просто продолжай.
Ее дрожь выдает ее неспособность выполнить данное обещание, но я убираю пальцы с ее клитора, обводя её вход, прежде чем протолкнуть один внутрь. Переворачивая мою руку и делая движение средним пальцем, ее мяуканье превращается в полные стоны, наполняя комнату сладким звуком.
Медленно я ввожу еще один, прежде чем повторить то же движение, мои пальцы блестят от ее сладкого сока. Я вытаскиваю их, пока
она скулит, ее прикрытые глаза смотрят, как я сосу каждый палец.
Ты чертовски вкусная, говорю я, хватая свой напрягающийся член, поправляя его, как будто это может помочь потребности быть внутри нее.
Ее глаза округляются, а рот открывается от удивления, прежде чем я снова начинаю облизывать ее, сосать ее клитор, когда провожу пальцами внутри нее. Она сжимает мои пальцы, заставляя меня стонать у ее клитора.
С того места, где нахожусь, я едва могу видеть поверх нее, чтобы заметить ее пальцы, вцепившиеся в стол. Сестина изо всех сил старается не двигаться. Я набираю скорость, чувствуя, как ее жидкости и моя слюна начинают стекать по моей руке. Я трахаю ее пальцами, когда она начинает пульсировать вокруг меня, разваливаясь от оргазма. Он пронзает ее так сильно, что с моего рта и руки течет вода. Она мчится сквозь удовольствие, когда оно проходит сквозь нее. Я не перестаю облизывать ее, пока она не начнет тяжело дышать, ее глаза закрыты, смакуя это, пока оно не исчезает.
Сестина удивляет меня, когда садится, берет меня за плечи и притягивает к себе для поцелуя. Когда нам обоим нужно перевести дух, она вырывается, вцепившись в мою рубашку.
Ты мне нужен, говорит она. Внутри меня.
Я хватаюсь за край стола, дерево скрипит под моими руками.
Я не могу. Пока нет, говорю я ей сквозь стиснутые зубы.
Почему нет?
Во-первых, потому что нам нужно поговорить.
О чем? спрашивает она, и глаза у нее округляются. Приглашает меня взять ее.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свой обезумивший член.
Детка, есть кое-что, чего ты до сих пор не знаешь о мужчинах-волках. Наши члены. Мой член Мы все собаки, не только наши зубы, когти или грива.
И что? Я не понимаю, она сужает глаза, затем пытается заглянуть мне в штаны спереди, что только отводит больше крови к тарану между моими ногами.
Завязываемся, детка. Когда мы соединимся, я буду заперт внутри тебя.
О ее глаза широко распахиваются. О! Действительно? Я не знала, что это она немного двигается, но то ли от волнения, то ли от трепета, я не уверен. Будет больно?
Я киваю.
Может быть. Немного. Но это также сделает нас единым целым и гарантирует, что мое семя останется именно там, где я его положил. И я позабочусь о тебе, Сестина. Я намочу тебя так, что ты будешь готова к этому.