что должен говори всё, что должен, чтобы убедить его, что ты не представляешь угрозы. Возможно, мы даже могли бы убедить его, что ты мёртв. Возможно, мы могли бы сказать ему, что ты умер, чтобы он не пришёл за нами чтобы он не чувствовал необходимости убивать нас или Алисиандру.
Он улыбнулся, поглаживая её по волосам.
Но на этот раз он ничего не сказал в ответ.
Возможно, у него больше не осталось никакой лжи для неё.
Возможно, у него не осталось никаких ментальных сил, необходимых для того, чтобы убедить себя, что эта ложь действительно может стать правдой.
Как бы то ни было, они ещё несколько минут сидели вместе, что-то бормоча друг другу и ребёнку у неё на руках и тихо плача, прощаясь.
Алексис всё ещё смотрела на них, когда почувствовала, что снова начинает падать.
***
Алексис дёрнулась ловя ртом воздух.
Теперь она стояла на песке.
Небольшие волны накатывали на пляж, выбрасывая на берег мелких существ: маленьких песчаных крабов и кусочки ракушек, иногда даже крошечных медуз и плоских морских ежей.
Алексис наблюдала, как чайки перекрикиваются друг с другом, сгрудившись вокруг пучка водорослей, выброшенного на берег примерно в десяти метрах от неё. Она увидела вдалеке собаку, которая лаяла и бегала туда-сюда по песку, радостно взбивая песок ногами. Хозяин пса бросал ярко-оранжевый мяч в волны, а Алексис наблюдала за ним.
Чёрный лабрадор начал безумно лаять, пока побежал за мячом, пробираясь сквозь волны, чтобы поймать его и вернуть обратно.
Алексис хихикнула, прикрыв рот рукой.
Маленькой рукой.
У неё было маленькое тело, она была одета в шорты и белую футболку с рисунком дельфина.
Она знала это место.
Она почти помнила, как когда-то была такой маленькой.
Она посмотрела на песчаный пляж, узнавая вдалеке пирс Санта-Моники. Ипподром всё ещё был там, но её взрослые глаза заметили, что американские горки ещё не построили, а пирс выглядел необычно старым для её юных глаз.
Затем она услышала голоса и повернула голову.
Лана, её мать, стояла там, разговаривая с женщиной с потрясающими зелёными глазами, длинными чёрными волосами и мускулистыми руками. На вид ей было около сорока, но, возможно, она была старше. У неё был проницательный взгляд, но она сжимала руки Ланы, её глаза были полны сочувствия, а в руках, в которых она удерживала мать Алексис, ощущалась ярость.
Я должна вернуться, говорила женщина. Я должна. Я не могу оставить его.
Она сглотнула, её горло сжалось.
У него мои дети, Ланай.
Лана кивнула, обхватив её за спиной.
От охватившего её горя Алексис стало плохо.
От этой боли у неё защемило в груди, она пульсировала внутри и была почти невыносимой.
Она поняла, что боль всегда была там.
Она даже не знала, была ли это боль её матери или её собственная.
Какая-то её часть, несмотря ни на что, извлекла из этого урок.
Любовь причиняла боль.
Любовь всегда причиняла боль.
Я должна вернуться, настаивала черноволосая женщина, вытирая глаза. Она прикусила губу, глядя на океан, на пирс в конце песчаной полосы пляжа. Я скучаю по этому месту, затем сказала она. Жаль, что я не могу привести сюда своих детей. Жаль, что я не могу растить их здесь. Но он бы последовал за нами. Он так привязан к ним обоим особенно к Кэлу
Алексис вздрогнула, и боль в её груди усилилась.
Боги. Она помнила это.
Она каким-то образом заблокировала это воспоминание, выбросила его из головы.
Но теперь она вспомнила его.
Она вспомнила, как смотрела, как мамочка плачет вместе с красивой женщиной не пляже.
Я должна идти, сказала черноволосая женщина. Он наверняка уже ищет меня. Просто я должна была прийти. Чтобы рассказать тебе о Юргене. Не приходи за ним его больше нет, Ланай.
Лана кивнула, но горе переполняло её глаза, а её тело, казалось, разрывалось пополам. Алексис поняла, что она едва держится на ногах, что хватка черноволосой женщины за её руки и запястья была единственным, что удерживало её от того, чтобы рухнуть на песок.
Ланай, сказала женщина строгим, но любящим голосом. Ты можешь сделать это. Ты можешь сделать это ради своего ребёнка. Ты можешь вынести это. Как могу и я.
Нет, Лана покачала головой, всхлипывая. Не возвращайся, Тигра. Он убьёт тебя. Ты знаешь, что он убьёт тебя. Это лишь вопрос времени
Черноволосая женщина покачала головой.
Мы не можем этого знать. Ни одна из нас. Если я смогу вытащить своих детей, то я это сделаю. Я отвезу их куда-нибудь, а потом свяжусь с тобой. Вместе мы сможем найти какой-нибудь способ бороться с ним.
Ты же знаешь, что
дело не только в нём, предупредила Лана. Он пленён этими штуками. Те существа, что шепчут ему которые предлагают ему богатство и власть.
Тигра мрачно кивнула.
Да. Я знаю. Я пыталась очистить его от них. Но это только злит его. Он пленён, как ты и говоришь но это добровольное пленение. Он любит власть больше, чем что-либо другое.
Несколько секунд они просто стояли, держась друг за друга.
И снова Алексис ощутила боль, глядя на них двоих.
Эти женщины любили друг друга.
Мать Кэла и Лана они любили друг друга.
Это не была романтическая любовь, но неистовство, стоящее за ней, вызывало такую же боль в её груди.