Я протянула ему свою непострадавшую руку. Жизнь покидала его тело. Сможет ли кинжал убить и меня тоже? Как только всё закончится, будем ли мы вместе на том свете, где бы это ни было?
Есть ли вообще загробная жизнь для Повелителя мёртвых?
В момент, когда наши пальцы соприкасаются, я вздрагиваю. Это знакомое чувство оно встряхивает сильнее, чем когда-либо раньше, но в ту же секунду я понимаю: мы возвращаемся домой.
Ещё секунду назад Майло плакал в полуметре от меня, а вот уже я лежу в обнимку с Генри в полной тишине. Мы больше не во дворце Каллиопы. И даже не на острове. Но и не в Подземном мире по крайней мере, я не припоминаю там такого места.
Мы лежим посреди гигантского зала, где нет ничего, только небесно-голубой потолок над головой и пол цвета заката. Золотые стены простираются вдаль без конца и края, а солнце в центре потолка, не отличимого от настоящего неба, заливает всё своим светом. От такого зрелища должно захватывать дух.
Но Майло нет. Где бы мы ни были, чутьё подсказывает мне, что он к нам не присоединится, и немыслимая боль распространяется по телу, точно кислота. Лучше бы меня закололи кинжалом тысячу раз, чем хоть секунду жить с этой мыслью.
Вот только я ничего не могла поделать. На острове с ним сейчас моя мать, а ещё Джеймс и остальные члены Совета. Этого должно быть достаточно. Единственный, за кого сейчас нужно молиться, придавил меня сейчас к полу.
Генри!
Меньше всего на свете я хотела бы причинить ему боль, но у меня нет выбора, кроме как попытаться осторожно скинуть его с себя. Кровь пропитала его рубашку, и я прижала ладони к его груди в попытке остановить кровотечение, но это было бесполезно. После всего, через что мы прошли вместе, после всего, что он сделал, чтобы защитить меня, я не могла, чёрт возьми, ничем ему помочь. Это нечестно. Несправедливо.
Кейт? Его голос звучал хрипло и слабо, как у тяжело больного, вот только он не болен. Он умирает. Ты ты в порядке?
Я нормально, соврала я, но голос не слушался. Не садись. Ты потерял много крови.
Сколько у богов крови? Столько же, сколько у смертных? Сколько нужно потерять, чтобы это стало опасно для жизни?
Я не знал, прошептал он. Я думал Ава говорила
Ты не виноват. Я коснулась дрожащими губами его губ. На вкус как дождь. Это всё не твоя вина. Это я доверилась ей. Мне следовало остаться с тобой. Прости.
Он слабо ответил на поцелуй.
Тот тот малыш
В горле образовался ком.
Да, он твой сын. Я слабо улыбнулась. По крайней мере, Генри узнал об этом. Я назвала его Майло. Мы можем выбрать ему другое имя, если хочешь.
Нет. Он закашлялся, и пара капель крови окропили его губы. Имя идеально. И ты тоже.
Я прижалась к его груди, надавив всем весом на рану. Я отказываюсь прощаться. С Генри, с нашей совместной жизнью Я не готова прощаться. И Майло заслуживает того, чтобы расти с отцом. У меня отца не было, и, чёрт побери, я не позволю ему испытать ту же пустоту и неопределённость. Он достоин большего. Он заслуживает иметь полную семью.
Кровотечение из моей руки тоже не останавливалось, и иногда мне казалось, что комната вращается. Глаза Генри цвета луны не закрывались. Он улыбался.
Никогда бы не подумал, что у меня будет сын. Его голос дрожал. Никогда бы не подумал, что у меня будешь ты.
Я стиснула зубы от головокружения, тело слабело с каждой секундой.
Ты же не думаешь, что это всё? Я буду с тобой ещё чертовски долго.
Перед глазами плыло, я не видела ничего вокруг. Где все? Почему они не чувствуют, как жизнь покидает тело Генри?
Потому что жизнь покидает не его тело. А моё.
Кейт? Генри?
Мамин голос прозвучал над нами, и я измождённо всхлипнула.
Мама?
Она присела рядом с нами. От неё исходило тепло и аромат яблок и фрезий.
Пойдём, милая, пробормотала она. Я держу тебя.
Но я не могла оторвать рук от Генри. Он похолодел, его глаза были распахнуты и не моргали, грудь не двигалась. Богам не нужно дышать, но Генри обычно это делал. Его сердце всегда билось, а теперь я не видела признаков пульса.
Он мёртв.
Я не помню, как появились остальные. В одну секунду мама прижимала меня к груди, держа за окровавленную ладонь, пока я кричала и рыдала, не замечая ничего
вокруг. А в следующую над нами навис Уолтер. Тео опустился на колено рядом с телом Генри, его губы быстро шевелились.
Уведите её отсюда, произнёс Уолтер. Его громогласный приказ казался чем-то далёким, пока я жалась в тёмном уголке в глубинах своего сознания. Чьи-то ласковые руки подняли меня. Кажется, голос Джеймса шептал какие-то успокаивающие слова, которых я не могла разобрать. Сама же я дёргалась, вырывалась, визжала. Я не могла бросить Генри. Если я покину его, то больше никогда не увижу, и тогда он по-настоящему умрёт.
Он не может быть мёртв. Просто не может.
Ещё одна пара рук вмешалась, но я была слишком погружена в себя с тем же успехом можно было закрыть глаза и раствориться во тьме. Здесь меня никто не тронет. Здесь Генри везде и всюду. Здесь вновь наступила зима, и мы часами лежим в обнимку под тёплым пледом. Моя ладонь покоится на его тёплой груди, я чувствую его сердцебиение под своими пальцами, ровное и вечное. Здесь никто не умер.