Далее он сказал: «Фурии плели интриги и околдовали полубогов, заставляя их сражаться против своих любимых Богов. Они собрали армию бедных, невежественных дураков и использовали их, чтобы отвлечь Богов. Пока наши всемогущие Божества были заняты укрощением масс с промытыми мозгами, Фурии нанесли удар. Они использовали свою темную, запретную магию, чтобы усыпить Богов. На тысячи лет лишив мир великолепия наших Божественных владык. И вот почему, когда до вас доходят слухи о Фуриях, вы должны сообщить об этом своему местному жрецу.
Я вздыхаю и отворачиваюсь к окну. Я не хочу знать, что Атлас думает по поводу всего этого.
До того дня я уже знала, что мне нужно держать свою натуру в строжайшем секрете. Ложь этого жреца заставила меня осознать, насколько опасно было бы, если бы кто то еще узнал. А теперь слишком много людей знают.
Улицы Чикаго расплываются перед глазами. Солнце только начинает садиться, но его скрывают высокие здания, отбрасывающие на улицы тень. Мы по прежнему находимся в более богатой части города, но проходит совсем немного времени, прежде чем здания становятся ниже и более ветхими. Тротуары усеяны мусором, в витринах магазинов выбиты стекла. Движение замедлилось, и машина проползает мимо группы бегающих босоногих ребятишек. Я морщусь, надеясь, что на тротуаре нет битого стекла.
Рен. Атлас кладет руку мне на предплечье. Его кожа теплая, пальцы сильные, но не угрожающие.
Пара жрецов заворачивает за угол, и я сажусь прямо. Они сразу же обращают внимание на детей. Я не слышу их, но рты жрецов широко раскрыты и ухмыляются, когда они кричат на детей. Дети отступают назад, но жрец с сальными каштановыми волосами до плеч вцепляется кулаком в рубашку маленького мальчика и тащит его вперед. Ребенок выглядит испуганным, но жрец только улыбается, а затем бьет его по лицу. Ему не может быть больше семи.
Черт.
Прежде чем я успеваю об этом подумать, я распахиваю дверь и выпрыгиваю из машины. К счастью, мы едем достаточно медленно, чтобы
я не ударилась лицом.
Рен, кричит Атлас у меня за спиной, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я несусь к ублюдку, который думает, что это нормально бить маленького ребенка за то, что он играет. Он даже не замечает моего приближения.
Эй, придурок. Я хватаю жреца сзади за мантию и дергаю его к себе. Его сальные волосы разметались, когда я с рычанием разворачиваю его лицом к себе. Мой кулак врезается ему в лицо, прежде чем он успевает открыть свой отвратительный рот. Маленькая треугольная булавка падает с его одежды, когда я бросаю его на землю. Я раздавливаю ее ногой как раз в тот момент, когда другой жрец начинает кричать.
Язычник! Что ты делаешь? Мы оторвем тебе голову за
Он не успевает закончить предложение, потому что моя нога врезается в этот рот. Мои крылья зудят, требуя освобождения. Я запрокидываю голову, и чувство того, что я наконец то сделала что то важное, проносится через меня с удовольствием, которое заставляет мое тело петь. Как Темная рука, я годами защищала свой район, обрушивая молот правосудия на жрецов и подонков. Боги, я скучала по этому.
Когда я опускаю голову, жрец, которого я пнула, кричит, из его носа течет кровь. Я теряю самообладание. Я бью его по ребрам и животу, пока он не превращается в рыдающее месиво. Руки обвиваются вокруг меня сзади, и я рычу, борясь со стальными кольцами на груди.
Черт возьми, Рен, это я. Мы должны выбираться отсюда.
Голосу Атласа требуется мгновение, чтобы проникнуть сквозь ярость, бушующую во мне. Дыхание вырывается из моей груди, и я почти отталкиваю его. Затем я вижу двух других жрецов, лежащих без сознания на земле. Я даже не видела, как они прибыли. Атлас позаботился о них, пока у меня был приступ ярости?
Я вырываюсь из его рук, но его хватка усиливается. Я пользуюсь моментом, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Всего этого было слишком много. Встретив Кэт, почувствовав себя незащищенной, вспомнив, каково было в детстве сидеть посреди лекции о том, какой отвратительной я была.
Я в порядке, выплевываю я. Можешь отпустить меня.
Атлас игнорирует меня, направляясь обратно к нашей машине, которая блокирует движение. Ты не в порядке, и нам нужно уехать, пока кто нибудь не догадался, кто мы такие. Будем просто надеяться, что мы вырубили всех этих ублюдков до того, как они поняли, кто избил их до полусмерти.
Это того стоило, процедила я сквозь зубы.
Атлас впечатляющим движением усаживает нас в машину, не выпуская меня из рук. Даже после того, как дверца захлопывается и машина трогается с места, я все еще у него на коленях.
Теперь ты можешь отпустить меня. Я не собираюсь снова выпрыгивать из машины. Скорее всего.
Атлас ничего не говорит, и его руки остаются обвитыми вокруг меня. Его хватка настолько крепка, что мне трудно дышать. Мое сердце стучит в ушах, а легкие горят. Но постепенно, крошечными порциями, я погружаюсь в Атласа.
Я ему не доверяю. Но впервые за очень долгое время я чувствую себя в безопасности.
ГЛАВА 6
АТЛАС
В машине мы возвращаемся в дом моего отца. Меня тошнит от вида этого места. Чемпионам пришлось присутствовать здесь на вечеринке, которая закончилась эффектно или катастрофой, в зависимости от того, как на это посмотреть. Рен, распростертая подо мной, это, безусловно, воспоминание, которое я никогда не забуду. Затем мы провели здесь прошлую ночь, и это стало отправной точкой парада. Это больше, чем я был в этом доме за последние три года вместе взятые.