А после в небе над городом стал слышаться перебор авиационных пулемётов, из чего я сделал вывод, что советские ВВС как-то противодействуют немцам. Хотя стало светать, я пока нефига ничего не видел точно, а ощущения в Силе не давали точной идентификации. Бомбили что-то где-то в центре, приблизительно там, где я был несколько часов назад логично, чё. Я про то, как немцы тут заранее примерялись ко всему уже наслышан, даром что всего несколько дней как на Землю прибыл:-[=]
Плюнув на попытки «ухватить не ухватимое», стал ждать пока рассветная полумгла сменится на лучшее освещение, с тайной надеждой «что-то сделать» во время возможного нового авианалёта.
Где-то в пять или полшестого, когда медитировать больше не было смысла из-за всё увеличивающейся даже на окраине суматохи, я отправился в центр города.
И именно тогда случилось некоторое веселье. Моё веселье. Ну и того сталинского сокола, кто приписал себе этот успех:-)
Мне не жалко. Главное результат. Да и кто знает, не сбил бы немца он сам пару секунд спустя? Не важно, короче
Воздушная схватка двух истребителей противоборствующих сторон началась на высоте наверное, километра полтора или два. Трудно сказать, как и определить, кто из них был наш. Два или три раза они сходились на виражах, наверное?
А я, как и, наверное многие в тот момент над центром Белостока, гадал кто из них кто? И кто выиграет бой?
Случай представился несколько секунд спустя. Бой спустился ниже и я отчётливо разглядел кресты на уходившим немецком, видимо, истребителе, который преследовал наш самолёт неизвестной мне (как и немецкий, к слову говоря) марки. Наш имел короткий фюзеляж и у него лопасти винта спереди казались чуть ли не сливающимися с плоскостями крыльев.
Идентифицировав чётко немца, видя его визуально, я нащупал летящее техно в Силе и легчайшим желанием сломал ему левую плоскость. Напрягаться тут было нечего. Это не бронированные плиты обшивки бронебашен турболазеров и всё их внутреннее содержимое крейсера пиратов.
Не знаю, что там думал наш пилот, преследующий немца и изредка, экономно, судя про коротким очередям, стреляющий в него но германский самолёт, лишившийся левого крыла, разумеется, еб: нулся вниз.
С запозданием я обеспокоился его падением на город. Но было уже поздно. Потерявшая управление летабла взорвалась через пару-тройку кварталов от меня. Подумав, я не пошёл туда а двинул дальше, куда собирался.
Сначала мне пришлось его ждать до полудня там, где указал сержант на входе, который уже не первый раз видел меня.
А затем Бельченко начал «учить жизни».
С: ка.
С одной стороны, понимаю его он крупно рисковал, доверившись такому типу, как я. Да и высказанная мной просьба о документах обязывала самому не выёб&аться на ровном месте. С другой, его проявлявшееся желание поставить «перспективного добровольца в стойло» реально напрягало.
Не сдержавшись от фыркания насчёт того, что «важный начальнеГ» заставил ждать фактически официального эмиссара Ордена (и, учитывая известный пост «из рук Мон Мотмы», почти неофициального от Республики), в дальнейшем тупо повторял про себя в десятый в сотый в тысячный раз Литанию Безмятежности.
Ибо раскрывшись сполна в Силе для того, чтобы чувствовать всех разумных вокруг меня и все малейшие угрозы, я также впитывал разрастание той самой «кровавой кляксы».
Война раскручивала свои обороты, а кровавый полумесяц на самом дальнем, мизерно-слабом пределе чувствительности «Взора Силы» на десятках километров к западу, северу и югу от Белостока становился всё гуще и гуще.
Теперь я понял, что был пока в «зрачке бури».
Возможно, прилёт в центр Белостокской области и был не самым лучшим тактическим решением.
Я, далёкий от военной тактики, но имеющий возможность буквально зримо в Силе воспринимать происходящее, стал догадываться, как всё происходило в «том прошлом», в котором ещё даже не родились мои человеческие деды и бабушки.
Немцы начали прорубать два сходящихся клина.
В районе Гродно. И в районе Бреста и, похоже, их целью был Минск. С окружением той массы советских войск, которые были сосредоточены на северном «выступе» (из двух больших Белостокском и Львовском) в районе пограничного довоенного советско-германского соприкосновения. Чтобы далее рвать через Смоленск на Москву.
Тот самый блицкриг
Я даже немного поигрался с мыслью о том, что мои стратегические замыслы были изначально неверны, что мой долг, как джедая был иным попытаться любой ценой остановить начало войны. И это можно было бы сделать только в Германии. Как-то, за оставшиеся немногие дни до 22-го, донеся до тех, кто там решал, к чему решение напасть на СССР приведёт в итоге для них самих и для их страны
Но выбор уже был сделан.
Оставалось повторять про себя раз за разом Литанию Безмятежности. Съязвив днём в адрес задёрганного какими-то своими делами Бельченко, я больше не подъёб:?ал его, положившись на волю Силы. Чекист устроил мне перекус, обещал справить к вечеру мне документ, познакомить с теми, кто будет работать со мной и «дать инструкции».
Вот, вечер уже. Окна в здании НКВД-НКГБ заделаны самодельной светомаскировкой, вокруг какая-то суета. Но неизвестный тип, привлекающий внимание местных служебных обитателей находится здесь с разрешения Бельченко, поэтому я старательно не создаю ему новых проблем.