Замок, венчавший скалы, словно черная корона, приближался, и вот дорогие сапоги мягко ступили на балкон самой высокой его башни.
- О, вы вернулись! послышался запыхавшийся голос старого слуги с кучей бумаг и потухшей свечой в руках. Милорд, у меня хоть и очень натренированные ноги, но они уже не так молоды, как раньше!
- Отстань, Гиос, - небрежно отмахнулся герцог, выставляя руку вперед, чтобы открыть двери на ходу.
- Мы все посчитали! В этом году урожай намного лучше, чем в том! рапортовал Гиос, перебирая бумажки.
Бертран поморщился и плюхнулся в кресло, закинув ноги в сапогах на стол.
- Ой, вы, кажется, поседели! ужаснулся старый Гиос, не веря своим глазам.
- Это мука! буркнул герцог, пока с него стаскивали сапоги.
- Да, стареть это мука, - согласился Гиос. Я помню себя в молодости! А потом зажмурился и все Уже старость Это вы ирлинг, и старость вам не страшна. А вот нам, людям, тяжко Кости ломит, каждый сквозняк личный враг. Заходишь в комнату и чувствуешь себя королевским прокурором. Хочешь тут же закрыть все сквозняки и посадить старую задницу в кресло.
- Это мукА! повторил герцог, стряхивая с волос остатки муки.
- А что с той барышней? Ну, которая, Пять Мешков? робко спросил осторожный Гиос. Вы ее сбросили в пропасть?
- Нет, я оправил ее домой. Посадил на развилке дорог. Как-нибудь доберется, - небрежно махнул рукой герцог в сторону открытого окна Тем более, что погода отличная.
Словно в подтверждение его слов за окном что-то раскатисто прогремело, отражаясь многократным эхом в горах.
- Вы сегодня милосердны, как никогда, - вздохнул Гиос, тоже прислушиваясь к грому.
Бертран дождался, когда Гиос приготовит ванну, а потом упал на роскошную кровать под багровым балдахином, слыша, как на улице начинает барабанить дождь.
- Скреб- скреб, - почувствовал герцог что-то странное внутри, отрывая щеку от подушки. К вам можно?
- Ты кто? сонно спросил он, глядя на угли камина и непогоду, бушующую за окном.
- Ваша совесть, милорд, - послышался писклявый голосок. Прошу аудиенции
- Пошла вон, - отмахнулся Бертран, с наслаждением зарываясь в подушку.
- А когда приходить? снова послышался писклявый голосок под аккомпанемент разбушевавшейся стихии. Громыхало так, что, казалось, замок вот-вот пошатнется. Проливной дождь заливал каменный балкон.
- Лет через тысячу, - скрипнул зубами Бертран, через силу пытаясь уснуть.
- Вы в прошлый раз говорили то же самое, - робко заметила совесть, а потом вздохнула и ушла.
Уже в полудреме герцог внезапно увидел что-то похожее на страшный сон. Маленькая фигурка срывается с обрыва и с диким криком исчезает в черноте бездонной пропасти.
- Нет, - резко дернулся Бертран, присаживаясь на кровати. Комнату
заливала ночная синева. Лишь изредка она вспыхивала яркими вспышками молний. И в эти мгновения становилось светло, как днем. Запоздалый гром пугал горы удаляющимися раскатами.
Бертран зевнул и лег на спину, раскинув крылья и руки. Стоило ему закрыть глаза, и он невольно представлял, как стая голодных волков превращается в стаю сытых волков. А двое самых рьяных перетягивают обрывок юбки.
- Твою мать, - скривился Бертран, просыпаясь. На улице уже распогодилось, поэтому было тихо и свежо.
Герцог перевернул подушку, двинув по ней кулаком, и улегся спать, но не тут-то было Ему снились лихие разбойники, то и дело промышляющие на узких горных дорогах. Они окружили хрупкую испуганную фигурку, которая металась, умоляя спасти ее!
В сизой утренней мгле, окутавшей горы, Бертран открыл глаза, чувствуя, нечто отдаленно похожее на муки совести.
- Ничего, я завтра отправлю слуг спросить, добралась ли Пять Мешков до деревни, - успокоил он себя, отмахнувшись от ночных кошмаров.
Но не тут-то было!
Ему почему-то снились горные тролли, которые давно облюбовали эти горы. Разумеется, они старались держаться подальше от горных дорог, но иногда герцогу жаловались на троллей, перевернувших телегу и утащивших лошадь.
Бертран посмотрел на стену, где среди охотничьих трофеев красовались оскаленные каменные головы троллей, оторванные еще до наступления рассвета.
Герцог встал и подошел к окну, тяжело опираясь на подоконник. Потом он прошелся по комнате мимо тлеющих углей камина. Сделав круг по комнате, осушив золотой кубок, стоящий на столе, Бертран прилег на кровать, хмуро глядя в окно, где уже занимался рассвет.
- Гиос! крикнул он, пребывая в ужаснейшем из своих настроений. На лестнице послышались спешные шаги и старческая отдышка.
Двери скрипнули, и на пороге предстал старый слуга со свечой, которая постоянно гасла.
- Распорядись, чтобы кто-нибудь сходил в Мэртон, и узнал, добралась ли до них вчерашняя девица, - распорядился герцог.
- Мне в Мэртон нельзя! Папка заругает! послышался звонкий голос за спиной Гиоса, а старый слуга вздрогнул, выронив свечу. Ковер загорелся, а Гиос тут же принялся его тушить ногой.
- Ты?! опешил герцог, глядя как в его покоях вырастает та самая босая красавица. Со стороны казалось, что на ней были сапоги. Но это была всего лишь грязь. Ты вернулась?!
- Да, - заметила она, выжимая косынку, которую почему-то носила на шее. Нет, ну путь неблизкий! Сначала я пошла по дороге, подул ветер, и я сорвалась в ущелье!