Его глаза сужаются.
Да, на самом деле, медленно говорит он. Как правило, это работает.
Мгновение мы смотрим друг на друга. Я испытываю странное ощущение, как будто воздух вокруг меня потрескивает, как дельта, когда
издалека надвигается шторм. Легкий ветерок треплет мои волосы и бросает их мне на лицо. Он протягивает руку и смахивает их, затем отдергивает её, как будто этот жест удивляет его так же сильно, как и меня.
Снова подул ветерок. Слишком поздно я понимаю, что ветер задрал мой топ поверх шорт, показывая багровый шрам, пересекающий мой торс. Только я собираюсь стянуть его вниз, как рука Антуана останавливает меня.
Что это? Его рука задерживается на обнаженной коже моей талии, другая покоится на деревянном столбе позади меня. Он так близко, что я могу вдохнуть его. Солнце ловит золотые блики, и под хлопчатобумажной рубашкой его кожа, кажется, светится полированным коричневым цветом. Я так растеряна тем, что нахожусь так близко к нему, что мои обычные ответы временно покидают меня.
Мне удалили одну из почек.
Когда он прикасается к шраму, это как удар током по моей коже. Почему?
Потому что кому-то она была нужна.
Его палец медленно проводит по всей длине шрама. Я застываю на месте, остро ощущая его медленный путь вокруг моего туловища.
Кому?
Моей сестре-близняшке. Ее звали Тесса.
Это имя застревает у меня в горле, точно так же, как раньше у Коннора. Для меня странно, что именно сейчас, и для Антуана, я произношу имя Тессы вслух впервые с тех пор, как мы приехали сюда. Я его совсем не знаю. И все же по какой-то причине слова выходят из меня, которыми я ни с кем не делилась с тех пор, как умерла Тесса. Как будто слова обладают собственной волей, тянутся к Антуану и обретают форму без моего сознательного согласия. Это тревожит, но также странно успокаивает, как будто кто-то предлагает вам пальто, прежде чем вы поймете, что вам холодно.
Эмоция, которую я не могу определить, движется в глазах Антуана. Это не совсем сочувствие, но когда он делает шаг назад, что-то в его позе кажется немного менее жестким, чем раньше. Он бросает взгляд на мой динамик. Ты слушаешь Людовико Эйнауди?
Я киваю, благодарная за смену темы.
I Giorni медленно произносит он.
Да. The Days перевожу я.
Рот Антуана дергается. Действительно.
Он идет, чтобы отвязать веревку, привязывающую его лодку, затем останавливается и оглядывается на меня.
На твоем месте я бы пересмотрел решение относительно продажи.
Он смотрит на меня так пристально, что я почти чувствую его взгляд на себе.
Обязательно.
Я сохраняю свой холодный тон. Ты очень ясно высказал свое мнение.
Он снова смотрит на меня, как будто я загадка, которую он пытается разгадать. Затем он спрыгивает в лодку так плавно, что едва вызывает рябь на воде, и включает двигатель.
Он бросает взгляд на причал.
Спокойной ночи, Харпер, говорит он странно официально.
Спокойной Ночи, Антуан.
Лодка плывет вниз по реке, и я, нахмурившись, смотрю ей вслед.
Глава 5
Кошмары
Я плохо спала в ту ночь, и в следующую, и в следующую ночь. Мой покой нарушает не только встреча с Антуаном, хотя воспоминание о том, как его глаза сверлили меня, настолько тревожит, я начинаю судорожно копать суглинистую почву у реки, готовя ее к саду, вместо того, чтобы думать об этом. Но даже несмотря на то, что я ложусь спать измученный, с успокаивающим запахом земли под ногтями, это только для того, чтобы увидеть другое, еще более тревожное лицо, когда я сплю.
Появившиеся под моим углем без предупреждения, лицо с моего наброска, похоже, навсегда поселилось в моем мозгу. В моих снах я нахожусь на площадке наверху нашей лестницы, смотрюсь в зеркало в полный рост, и лицо женщины смотрит на меня в ответ. Где-то снаружи горит огонь, потому что языки пламени мерцают на стенах, и звуки криков людей отдаются далеким эхом. Улыбка женщины холодная, жестокая гримаса. Когда я смотрю в зеркало, она начинает смеяться. Я просыпаюсь каждый день с маниакальным звуком, который все еще звенит у меня в ушах, представляя, как воняет старым огнем в моем носу.
Сны не единственная странная вещь. Все, что может пойти не так с нашим домом, происходит на этой неделе.
Во-первых, это водопровод. Коннор сказал, что заставить его работать будет непросто, но с тех пор мы застряли на треснувшем водопроводе после сломанной трубы. Городской департамент водоснабжения не сотрудничает, и каждый раз, когда Коннор думает, что все исправил, что-то идет не так. Затем электроэнергия. В настоящее время мы используем генератор, но предполагалось, что это будет временная мера, и мы оба устали от ограниченного доступа к электричеству. В дополнение к реставрации, Коннор проводит работы в других местных местах и сейчас работает над домом всего в одной миле от
нас.
Я включил там электричество через два дня, говорит он мне однажды вечером, его лицо искажено разочарованием, когда генератор снова ломается. И все же мы здесь уже месяц, а я все еще не могу даже попросить техника включить его на дороге.
Но больше всего раздражает ураганный подвал в боковой части дома. Двери не просто заперты, говорит Коннор однажды днем, показывая мне, где трава и сорняки выросли над приподнятым бетонным блоком. Они были зацементированы. Кто-то действительно не хотел, чтобы туда вломились.