По мере того как я спускаюсь, запах гари становится сильнее, воздух холоднее. Я переступаю через лестничную площадку, и передо мной зияет подвал, такой темный, что моим глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть. Затем я вижу белое мерцание в дальнем конце.
Кезия.
Я медленно спускаюсь по лестнице. Меня зовут Харпер. Я помогу тебе.
Да. Я уже чувствовала тебя раньше.
Белое мерцание это сгнившая полоска блузки, которая разрывает темноту, когда она выходит из туннеля в подвал. Подойди ближе, Харпер. Помни о своем обещании.
Ее тон низкий и убедительный.
Я подойду ближе, машинально повторяю я. Я помню свое обещание. Когда мои глаза привыкают к полумраку, я вижу только одну фигуру. Я напрягаюсь. Если Калеб все еще в туннеле, Антуан в опасности. Я все еще спускаюсь по лестнице, сохраняя нейтральное выражение лица и рассеянный взгляд, но начинаю беспокоиться. Кезия поворачивается ко мне, и я впервые вижу ее лицо, как я его нарисовала. Она снова оглядывается. Мне нужно сделать три шага. Пойдем, Калеб, говорит она повелительно.
Я вижу, как вторая тень проскальзывает в комнату, затем тишина взрывается действием.
Давай сейчас!
Это голос Антуана, и Кезия поворачивается, рыча от ярости. Тем же движением она бросается к двери с моей стороны, как только я закрываю ее, бросаясь на нее с окровавленной рубашкой, прижатой к рельефному тотему на двери. Она захлопывается как раз в тот момент, когда ее тело тяжело приземляется. Я чувствую, как тяжелая, нечеловеческая сила сотрясает дверь, и знаю, что не смогу устоять перед ней, но затем тотем начинает светиться и корчиться на железе. Дверь втягивается внутрь с силой, прижимается ко мне и сливается со стеной, снова запирая подвал.
Антуан!
Я зову, но из подвала ничего не слышно. Как будто весь звук был засосан за печать. Последнее железо со щелчком встает на место, свечение гаснет, и в подвале становится тихо, как будто Кезии никогда и не было.
Глава 24
Туннели
Я бегу наверх, меня тошнит от страха и напряжения. Коннор полулежит на полу, потирая лицо рукой. Харпер.
Он ошеломленно качает головой. Я не знаю, что случилось.
Он смотрит на свою рубашку. Почему я весь в крови?
Эйвери накормила тебя печеньем с травкой и одурманила тебя. Ты упал с лестницы.
Я присаживаюсь на корточки рядом с ним. Коннор. Тот отбойный молоток, который ты взял напрокат. Как думаешь, ты сможешь им воспользоваться?
он был невредим, он бы пробил бетон насквозь.
Тогда он пострадал.
Я стряхиваю его руку. Я спущусь туда.
Нет. Я пойду.
Джереми.
Я смотрю на него. Ты здесь единственный живой Мариньи.
Он многозначительно смотрит на кольцо на моей руке. Я краснею. Я так понимаю, что Джереми теперь причастен к нашей тайне. Ты слишком важен, говорю я. Антуан не хотел бы, чтобы ты там был, я знаю это. И даже если ты пойдешь, я все равно пойду. Пожалуйста, позволь мне сделать это.
Он смотрит мне в глаза, затем притягивает меня для короткого, крепкого объятия.
Верни его, хрипло говорит он.
Я киваю. Я верну.
Коннор отступает назад. Я присаживаюсь на корточки и начинаю расчищать завалы. Дыра едва ли достаточно велика, чтобы я могла проскользнуть в нее. Я опускаю ноги, упираясь в бока, но, взглянув вниз, понимаю, что падение слишком далеко. Я протягиваю руку Коннору. Спусти меня вниз.
Он хватает меня за руки, и я соскальзываю вниз. Земля едва ли на фут ниже. Хорошо, говорю я. Коннор не отпускает меня. Я поднимаю глаза. Коннор. Отпусти меня.
Он сжимает мои руки так сильно, что мне больно. Я не могу потерять тебя, Харпер, грубо говорит он. Пожалуйста, не делай этого.
Я знаю его страх. Я сама почувствовал это совсем недавно, когда подумала, что он мертв. Но, к моему удивлению, страх, который я испытываю за Антуана, не менее глубок. Я действительно этого не понимаю. Я знаю только, что с того момента, как я поцеловала его в той церкви, Антуан стал частью меня, как и Коннор. Я не могу оставить его там умирать, как не могла оставить Тессу, не попытавшись, по крайней мере, спасти ее.
Я должна.
Я сжимаю его пальцы и заставляю себя улыбнуться. Я не могу оставить его, Коннор. Я не смогу жить после этого. Пожалуйста.
Я смотрю на него, пока он не отводит взгляд, смирение темнеет в его глазах. Отпусти меня, Коннор.
Он качает головой, его губы сжаты, но он делает, как я прошу. Я падаю на землю.
В туннеле темно и тихо. В воздухе витает слабый запах обугленного, потухшего огня. Антуан?
Я жду, пока мои глаза привыкнут к свету. Где ты?
В воздухе царит тишина. Я ничего не слышу. Я поворачиваюсь в сторону подвала и, спотыкаясь, иду по узкому проходу. Он совершенно черный. Я отскакиваю от скал с обеих сторон, с ужасом осознавая, что издаю достаточно шума, чтобы предупредить любого хищника, скрывающегося в темноте. Я была так уверена, что Антуан закрыл другую дверь, но теперь я сомневаюсь в том, что я видела. Конечно, если бы он был в туннелях, он бы услышал, как я зову его.
Вонь обуглившегося становится сильнее. Я приближаюсь к подвалу. Воздух вокруг меня, как в могиле. Я чувствую, как подвал приближается, как мрачный холод тянется ко мне, и страх сжимает мою грудь. Моя нога ударяется обо что-то, и я падаю. Я слышу стон боли и наклоняюсь. Антуан? шепчу я. Это ты?