Я не представляю, о чем ты, отмахнулась студентка. Как бы то ни было, неважно: говорю же, дружить мы не будем.
А кто говорит о дружбе? озорно сверкнула черными глазами Вив. Я всегда могу ретироваться, ну, знаешь, если тебе вдруг захочется кого-то пригласить. Книжку там, почитать вместе Ну, или курсовую написать. Можете готовиться к лекциям хоть всю ночь, если ты понимаешь, о чем я
Не понимаю, намек уж больно тонок, усмехнулась первокурсница, незаметно пряча дневник в потайной карман сумки, где он хранился последние недели. Не о чем говорить. Нечего обсуждать. И уж точно некого приводить.
Разочарованная соседка только махнула рукой и скрылась в коридоре, намереваясь привести себя в порядок перед очередной горячей гулянкой. И это было отлично Сара уже предвкушала ночь, которую посвятит решению главной проблемы последних недель.
Все это время студентка была рада неизвестности, приветствуя ее, как старого друга, но сегодня что-то изменилось. Щелкнуло, и она увидела картину целиком.
Удивительная вещь эта неизвестность: с тех самых пор, как чужой дневник попал в ее руки, Сара с облегчением осознала, что цирковая шарманка стихла. Поначалу еще упрямо бренчала, но постепенно сдалась и заткнулась окончательно. И она была готова молиться этим олимпийским богам, хоть реальным, хоть выдуманным за спасительную тишину. Впервые за долгие месяцы она не слышала заунывного мотива, и мир, наконец, заиграл теми самыми красками, о которых с таким упоением ей рассказывала Вивиан. Первокурсница начала замечать заинтересованные взгляды ребят в аудиториях, одобрительные кивки профессоров, чувствовать запах кофе и вкус еды. Давно забытые ощущения захлестнули волной,
и девушка с радостью скинула тяжелую сбрую, погружаясь в океан.
Но тишина обходилась слишком дорого каждый день она не разгибалась над учебниками, по ночам переводила дневник, а те короткие часы, что удавалось выделить на сон, не наполняли силой. Каждый раз, опуская занавес, она видела чертовы жёлтые глаза и чувствовала на губах привкус вишневого табака.
Сегодня Сара поняла, что променяла одно проклятье на другое.
Эй, на палубе? а еще обессилившая первокурсница все чаще отключалась. В такие минуты, как сейчас, Вив была действительно незаменима: на парах незаметно щипала ее под столом, в кафетерии легонького щелкала по носу, в комнате просто орала на ухо.
Извини, задремала, встрепенулась Сара, часто моргая в попытке сфокусироваться на соседке. Что такое?
Одевайся, проветримся, бросила Вив, перетряхивая шкаф. А заодно я выбью из тебя все дерьмо.
За что? подняла бровь девушка. Порой она действительно не могла понять, шутит Вивиан, или нет. Как в тот раз, когда пообещала привести в общежитие толпу стириптизеров. Тогда Сара только посмеялась, но всю следующую неделю проветривала комнату и находила мужские стринги в самых неожиданных местах.
Не «за что», а «для чего», важно продекламировала соседка, вертясь перед зеркалом в слишком легкой для декабря курточке. Мы подышим воздухом, потом я отведу тебя обратно и прослежу, чтобы ты легла спать. Я больше не могу смотреть, как ты себя изводишь. Такими темпами ты скиснешь, и мы обе это знаем. А я не хочу новую соседку. Мне нынешняя нравится.
Ничего не имею против, немного подумав, первокурсница кивнула. Идея пройтись казалась действительно не худшей она бы купила горячий чай, выкурила пару сигарет, послушно укуталась одеялом, а потом, дождавшись, когда Вив свинтит на ночное рандеву, вернулась бы к своему главному вопросу.
Вопреки ожиданиям, обычно бурлящий по вечерам студгородок был тих. Немногочисленные кучки ребят толпились у костровых чаш, которых она отродясь не видела, а деревья, окутанные десятками метров гирлянд, таинственно светились в темноте.
Что происходит, Купер? нахмурив брови, Сара требовательно взглянула на подругу.
Завтра сочельник, милая, грустно улыбнувшись, покачала головой Вивиан. Ты не заметила, как подошло Рождество. Теперь понимаешь, почему тебе нужна передышка, ОНил?
Сара охнула и достала из кармана телефон: календарь бесстрастно указывал на 23 декабря. Следом на экране всплыл десяток сообщений от отца: тот сначала писал теплые слова, обещая позвонить в праздник, потом строчил беспокойные вопросы, а в конце, видимо, смирившись с молчанием дочери, оставил сухое пожелание в голосовой почте.
Черт! Вив, я сейчас. Надо набрать папе, пробормотала студентка и отскочила от подруги. Сжимая трубку, молилась, чтобы отец в очередной раз проявил понимание и не стал журить за тотальное неумение следить за временем. Наконец, долгие гудки оборвались и на другом конце провода прозвучал усталый голос.
Пара минут извинений и клятвенных заверений в том, что нью-йоркская жизнь хороша, но уж больно насыщенна, и вот уже мистер ОНил обстоятельно пересказывает свежие балтиморские новости, попутно уточняя, все ли у нее есть, и нужны ли деньги.
У нее все прекрасно, деньги ей не нужны, и она обязательно заглянет домой на пару дней. Спустя полчаса отец, наконец, соглашается повесить трубку, взяв с дочери железное обещание приехать на Новый год.