Что-то он быстро устал, мой полдня может летать, по десять зайцев берет!
Так твой, государь, на 10 лет старше, а у Витязя первый вылет. Ему больше мяса скармливать пришлось, что бы добычу отдал. Но хорош, через пару лет не хуже твоего будет! Тут болотце рядом, поедем, еще соколами побалуемся!
На болотце взяли еще по паре уток, каждый, царю уже прискучило, и он объявил:
Последнюю берем, и хватит!
И тут произошел инцидент. Обычно последнюю птицу, по традиции брал сам царь. Но, видимо, сокольник князя Прозоровского не знал этого обычая и тоже спустил птицу. В результате два сокола, вместо утки кинулись друг на друга, споря из-за добычи. Сцепились в воздухе, упали на землю и продолжали битву на земле. Соколятники пытались разнять, безуспешно. Только получили по несколько ран на руках. Никто не знал, что делать. Любимый сокол Михаила мог погибнуть в любую минуту. Соперник был крупнее и моложе ветерана.
Сообразил князь Михаил. Он соскочил с коня, сорвал с себя охабень на соболях, и накинул на птиц. Оказавшись в темноте птицы замерли. Их так и завернули в одежду и повезли в усадьбу. Что бы расцепить и оказать помощь уже в помещении. Так что все обошлось. Только настроение было испорчено, Михаил Федорович ругался, как извозчик, Прозоровского приказал больше ни на какие охоты не приглашать, и вообще, прогнал с глаз долой, домой, приказав справить князю новый охабень вместо испорченного. Князю Михаилу срочно отдал свою теплую епанчу его главный егерь, зная, как опасно для князя замерзнуть. К тому же, начал накрапывать мелкий дождь, так что все заторопились домой. К их приезду, предупрежденные посланным княгиней слугой, холопы уже истопили баню. Но оба прошли сначала к соколятникам, узнать, удалось ли разнять драчунов и живы ли они. Оба, в весьма потрепанном виде, сидели на жердочках. Больших повреждений ни один не получил, жить будут оба, но охотиться смогут только в следующем году, после линьки. Пострадали в основном перья. Сокольник князя Прозоровского, бухнулся в ноги царю. За него вступился старший царев сокольник.
Государь, Михаил Федорович, бога ради, прости Андрюшку! Он не виноват, его хозяин сам колпачок с сокола сорвал. Вскричал: Моя очередь! И сорвал. А за хозяйское самоуправство тот его и прибьет и на рудники сошлет! А мне он здорово помог, и птицу любит!
И что ты хочешь?
Себе его взять, государь. Жалуется на князя, скуп, прижимист, а пыль в глаза пустить хочется. Соколам мясо первосортное нужно, а он покупает обрезки с боен и кормить заставляет. У него птица болеет постоянно. В сарае грязь, сырость. На уборщика тратиться не хочет. А во всем сокольники виноваты! А у них и так целыйдень занят. Птицу надо тренировать каждый день, что бы не забывала. Не собака! Оставьте птицу и Андрейку себе! Пропадут они там!
Хорошо, пусть пока здесь остается, под твоим началом, потом дьяка пошлю, пусть разберется. Может вообще Прозоровскому птицу держать запретить? Сокола хорошие и так редки, что бы их еще плохим уходом изводить!
В бане отогрелись, сбитня горячего выпили, и обедать пошли. Настроение было испорчено, и князь передвинул травлю волков на завтра, тем более, дождь зарядил надолго. Да и после дождя почва
раскиснет, не поскачешь.
Обедали в узком кругу, в малой трапезной. Анна приказала протопить все комнаты. На обед подали больше рыбы, и пирогов, и два жидкие блюда уху и щи капустные. а сегодняшнюю добычу готовили на завтра. После ужина Михаил пошел проведать сокола, а князь позвал Фреда в специально поставленный для них шатер.
Глава 27
Уж постарайся, Пелагеюшка, хочу дочери на день рождения набор для сбитня и кваса подарить кувшин-квасник, блюдо и четыре кружки. Чтобы, как только у тебя выходит, огнем горел, как позолоченный, и цветы дивные на нем цвели.
Постараюсь, княгинюшка, а ты мне цветочков еще нарисуй! Я их на глину и переведу. У меня не такие красивые выходят!
И мне! И мне! раздалось от других мастериц.
Нарисую. Вот Государь натешится охотой, уедет на Москву, хлопот уменьшится, и нарисую.
Князь на ухо пояснил, что княгиня Анна помогает мастерицам, рисует цветы и прочие узоры диковинные, а потом они на посуде повторяют. И что в это лето в районе Венева, кроме известняка и гипса найдена и белая глина, не такая, как к западу от Москвы, но тоже хорошая. Он уже вызвал рудознатцев, что бы ее проверили, и если она для человека не вредная, то они скоро посуду начнут делать светлую, которую и на царский стол подать будет не стыдно. Княгиня закончила разговор, гончары и художницы поклонились, и князь с княгиней и Фредом пошли к разбитому здесь же шатру. Там уже было тепло, горел тот самый твердый торф в маленькой походной печке, стояло несколько табуретов и топчан, покрытый периной и застланный ковром. В изголовье подушка.
Анна села на маленький табурет, у топчана, и приказала Фреду раздеться до рубахи и лечь, как будет удобно на топчан. Лежать придется долго, так что пусть приготовится, и если какая надобность возникнет, не терпеть, а сказать, не стесняясь. Князь хмыкнул и отправил Фреда в стоящий отдельно, на улице нужник. Вернулся, лег, и действо, которого он, если честно побаивался, началось. Но ничего страшного не происходило. Княгиня просто водила руками над его телом, периодически замирая над определенным местом,