Я покачала головой. Торговля вишневыми косточками. Кто бы мог подумать?! Здесь используют буквально все, что умудряется вырасти. Вплоть до вишневых косточек. Удивительно, что с таким подходом их радуют цветы, с которыми ничего нельзя сделать только смотреть.
Тодор с тревогой взглянул на меня.
Вы в порядке, леди Ровена? Все вздыхаете и вздыхаете. Когда лошади съели наши саженцы, вы так не вздыхали, как сегодня.
Я вздыхаю, потому что подумала, сколько всего я не знаю о Шолда-Маре, сказала я, но на самом деле, конечно, я вздыхала не поэтому, а потому что чувствовала себя так, будто уже закончилась вся радость, что мне отмерена в жизни, а сама жизнь все не заканчивается и незаканчивается. Из чего делают грелки. Где берут вишневые косточки. Дубоносы. Оборотни Наверное, чтобы узнать все это, надо здесь родиться.
О, нет, замахал руками Тодор, вы уже очень много чего знаете, леди Ровена. И вообще, все самое главное вы знаете и умеете. А что не узнали, может, и не надо. Ну, зачем вам дались эти дубоносы? Жизнь вашу они поменяют? Нет!
А оборотни? Они ведь могут мою жизнь поменять, разве нет, Тодор?
Я спросила скорее от скуки и от желания немного поспорить, чтобы испытать хоть какие-то чувства. Досаду, злость, азарт спора.
Тодор поймал мой взгляд.
Так вы не знаете, что про вас говорят, леди Ровена?
А что про меня говорят? Как можно ровнее спросила я. Неужели здесь кто-нибудь видел мою тень?
С тех пор, как вы живете здесь, в Шолда-Маре, оборотни ни разу не пришли. В соседние города приходили, а сюда нет.
Не я одна тут жила все это время, пожала я плечами. Вся моя семья.
Тодор потемнел лицом и заговорил, отводя глаза в стороны.
Ваша семья, леди Ровена, чужаки. Если бы принц Лусиан не помиловал Ванеску, они бы, он запнулся, махнул рукой, да вы сами знаете. Вы жили с нами, а они жили сами по себе. Кто из них для нас что-то сделал? Никто!
А я разве что-то сделала? Удивилась я.
Можно подумать, вы сами не понимаете! Горячо возразил Тодор. Вот цветы ваши. Букеты. Клумбы. Мы же знаем, что вы были королевским цветоводом, или как там это правильно называется.
Флористом, поправила я. Хотя должность называется иначе, конечно.
Представляете, Шолда-Маре, окраина Моровии. Да о нас и не знал никто! И вот у нас селится королевская семья. И вы начинаете вести себя так, будто вы тут дома, а Шолда-Маре королевский замок. Украшаете его. Цветы разводите. Семена выписываете, оранжерею построили. Нам завидуют остальные города. Ездят смотреть на ваши клумбы.
Я озадаченно смотрела на Тодора. Мне никогда не приходило в голову, что к нашей ссылке можно относиться так.
Остальные Ванеску всем своим видом показывали, что они тут чужие, что их привело сюда несчастье. А вы говорили: теперь мой замок здесь. Я королевской крови. Где я там и замок. И то, что вы не уехали он залился румянцем, мы обрадовались.
А если это случайность? Спросила я. Что оборотни не приходили три зимы? А сейчас возьмут и придут.
Тодор пожал плечами.
Уже хорошо, три зимы без разорений. И на том спасибо. Но они не придут. Если вы не уедете они не придут.
Я не знала, что сказать. Мне нравилось, конечно, чувствовать себя могущественной хранительницей целого города. Но это же было неправдой! А если оборотни придут этой зимой, не сделают ли меня виноватой в том, что я не смогла их прогнать? Я поежилась.
Тодор, знаешь, мне лестно слышать, что вы так цените меня. Но честное слово Ванеску, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я ничего не делаю, чтобы уберечь город от оборотней, я даже не знаю, кто они такие и ни разу их не видела. Так что боюсь вы сильно преувеличили мою силу.
А вам и не надо ничего делать, леди Ровена, серьезно заверил Тодор. Надо просто быть. Вы отпугиваете оборотней, все так говорят. Как амулет. Просто живите с нами и все.
Я вздохнула. С некоторых пор это было самое
тяжелое для меня просто быть. Потому что смысла в этом «быть» больше не осталось ни капли, ни полкапли.
Глава 20. Лусиан: Мне хотелось побыстрее добраться до места
Наше посольство было не слишком большим, мы решили брать представительностью. Помимо меня и Старейшины генерала Зольдича нас сопровождали два десятка гвардейцев для охраны, лорды Энти Гелен и Захарий Тимуне, и еще несколько офицеров. И двое переводчиков. И мой новый секретарь Честер. И министр внешних дел. И церемониймейстер. Конечно, мы ехали медленно, медленнее, чем мне хотелось бы в этом проблема любого обоза. Но я не мог отправиться к королеве Ингвении в одиночестве, верхом на лошади. Дня через два я уже начал раздражаться по любому поводу, хотя и не показывал своего настроения. Через три дня после начала, подозреваю, я стал едва выносим. Поэтому никто особенно не возражал, когда я пришпоривал своего жеребца по имени Раскат и уносился вперед, а потом галопом же возвращался обратно. Мне было скучно. На четвертый день, когда я попробовал ускакать прочь от обоза, ко мне присоединился Энти Гелен, а в следующий раз один из гвардейцев.
Мы слишком далеко от столицы, ваша честь, пояснил начальник охраны в ответ на мой недовольный взгляд.