Ты доверяешь врачу Альф? спросил Лиам.
У нас особого выбора нет, сказал Джэйс. Но я не думаю, что он стал бы нам врать. Если бы он хотел, то просто дал бы ему умереть. Он вложил слишком много усилий в то, чтобы сохранить его жизнь, чтобы сейчас что-то мутить.
Блин. Это просто Лиам ожесточенно ткнул лопаткой в сковородку. Он заслуживает лучшего.
Что случилось? Джэйс и Талли аж подпрыгнули, услышав мой голос, но Лиам просто продолжил раскладывать бекон по тарелкам. Что с Чарли?
Ничего, сказали все трое хором.
Я села на диване, прищурившись и глядя на них.
Ага, конечно.
Мы говорили не про Чарли. Талли снова принялась накручивать волосы на палец. А о Стефане. Он не в лучшей форме.
Врет как дышит.
А Чарли, значит, в отличной?
Я все-таки парень и его двоюродный брат, сказал Джэйс, поэтому мне сложно судить, в какой он форме. Но, кажется, ему стоит лучше следить за своим внешним видом. Он всегда был неряхой.
Я еще не проснулась и не смогла придумать остроумный ответ, поэтому просто показала ему средний палец. Талли нахмурилась от неприличного жеста, но попыталась меня успокоить:
Он в порядке. Ты сама слышала.
Действительно, вчера его голос звучал довольно бодро. Я ожидала гораздо худшего, например, что он лежит утыканный трубками и с серым лицом, полностью утратив свет в глазах. Но что-то все равно было не так. Они что-то скрывали от меня. Опять.
Клянешься, Талли? Перед Богом и всеми, что с Чарли все в порядке?
Талли посмотрела на Джэйса. Он протянул ей руку.
Нет! Чур за ручки не держаться!
Я посмотрела Талли прямо в глаза. Да, я вела себя как задира, но по-другому правду мне не выбить. Лиам и Джэйс могут соврать и даже не покраснеть, но пока Талли не подключена к мозгу Джэйса, она не справится, особенно после того, как я упомянула Бога. Благодаря матери, такие вещи вызывали в ней паранойю.
Я вздрогнула, вспомнив о миссис Мэттьюс.
Талли глубоко вздохнула и подняла левую руку, прижав правую к сердцу.
Я клянусь, что Чарли становится все лучше с каждым днем, и мы уверены, что он почти полностью поправится.
Почти полностью?
Мы не хотели, чтобы ты волновалась, сказал Джэйс. Но есть кое-какие осложнения. Он вряд ли станет прежним.
Но когда он обратится меня озарило. Он должен быть уже совсем здоров. С того момента, как он пострадал, прошло два полнолуния.
Лиам, взбивавший как минимум дюжину яиц, ответил:
Обращение не способно излечить все на свете, и некоторые травмы вообще могут помешать оборотню обращаться в период восстановления.
С каких это пор?
В этом не было смысла. Алекс превратился из волка в человека после своего падения, даже когда ветка торчала у него из груди. Лиам решил не отвечать, но так не пойдет. Я подлетела к нему, встав на таком расстоянии, чтобы смотреть в глаза, не задирая головы.
Какие травмы могут помещать оборотню обращаться?
Лиам стоял молча.
Черт возьми, скажи же!
Он подошел ближе, что меня взбесило. Теперь я должна была поднять голову или отойти. Я решила, что важнее удержать позицию.
Я не подчиняюсь твоим приказам, он говорил тихо, но злобно. Краем глаза я видела, как Талли и Джэйс наблюдали с интересом.
Лиам, прозвучало почти как рык, предупреждение.
Он сощурил глаза.
Папина книжка у тебя. Так что это ты мне скажи.
Я была готова огрызнуться и сказать, что в той книге нет ничего о таких травмах, а потом до меня дошло.
Головной и спиной мозг не изменяются при превращении. Они одинаковые в обеих формах, доктор Смит предположил, что источник силы оборотней скрыт в центральной нервной системе. В этом дело? У него травма мозга?
У него поврежден спинной мозг, ответил Джэйс. Пулевое ранение было тяжелым, но это не самое плохое. Один из этих козлов сломал ему позвоночник.
Он парализован? по телефону он сказал что-то насчет «снова ходить». Из-за бомбардировки информацией, последовавшей потом, я тогда даже не задумалась над этим.
Лиам, которому этот разговор явно наскучил, вернулся к приготовлению завтрака.
Я уселась в кресло напротив Джэйса. Мне стало немножко стыдно за эту сцену с Лиамом, особенно после вчерашнего разговора по душам, но мое тело могло вместить лишь ограниченное количество эмоций, и большая его часть сейчас была занята переживаниями о Чарли.
Его не должно было там быть. Он не должен был так собой рисковать.
Лиам поставил передо мной тарелку.
Он сделал свой выбор, зная о рисках. Мы все сделали выбор и считаем, что оно того стоит. Вопрос в том, что думаешь ты?
Так ли это? Стоило ли рискнуть жизнями ради свержения Альф?
Если бы мы просто собирались освободить безликую толпу, я бы сказала «нет». Но на кону стояло не безликое население. У этого переворота было напуганное и залитое слезами лицо Талли, когда ее могли отправить обратно в Стаю отца, и все из-за традиций Альф, требующих относиться к Провидицам как к собственности. У него было лицо Николь, которая умерла только из-за того, что могла однажды обратиться. У него были лица Алекса, Лиама и их родителей, кому пришлось столько пережить и потерять лишь потому, что Альфы жаждали власти.