Невилл только и может она произнести, глядя на бывшего одногруппника.
Все происходит слишком быстро. Пожилая медсестра врывается в палату, что-то тараторит Лонгботтому, и тот выбегает, быстро кивнув. Женщина тут же приносит какие-то травы, настойки, укладывает все на стол рядом с кроватью, суетится.
Ох, мисс Грейнджер, мисс Грейнджер! почти не сдерживает она слез. Как я рада, как рада! Как вы себя чувствуете?
Девушка не знает, что ответить. Язык не слушается.
Мистер Лонгботтом, где же вы?! оборачивается она через плечо.
Невилл влетает в палату, вручает медсестре журнал, а сам дрожащими руками тянется за графином, наливает полный стакан до краев и присаживается на край постели,
протягивая его гриффиндорке.
Вот, попей, он смотрит на нее так, будто перед ним приведение.
Невилл поверить не может пока, принять не в силах, хоть и старается.
Аккуратнее, протягивает он ей стакан, продолжая держать в своих руках. Я помогу тебе.
Мисс Грейнджер, снова суетится мадам Помфри, открывая журнал и, судорожно обмакнув перо в чернильницу, нависает над девушкой, расскажите, расскажите все
Мадам Помфри, сдержанно произносит Невилл, сводя брови на переносице, она только проснулась. Дайте ей прийти в себя.
Женщина, совсем бледная, поджимает губы, чувствуя себя в этот момент ужас какой некомпетентной, и делает шаг назад.
Конечно, кивает она. Я зайду позднее.
Я побуду с ней, спасибо, кивает он, провожая женщину взглядом до тех пор, пока она не оставляет их наедине.
Гермиона осушает стакан воды залпом, но жажда совсем не уходит. Невилл по взгляду все понимает и, кивнув, снова наливает полный стакан. В этот раз слегка окрепшие руки помогают Гермионе самой о себе позаботиться.
Невилл какое-то время молча, с некоторым восхищением или опаской смотрит на девушку.
Невероятно, наконец произносит он, просто невероятно.
Осушив стакан полностью, Гермиона осознает, что может теперь говорить.
Невилл, кладет она на мгновение ледяную ладонь на горячий лоб, что происходит?
Лонгботтом качает головой, забирает из ее рук стакан, ставит его на тумбочку и заключает старого друга в объятия.
Черт возьми, все еще не верит он, ты и правда пришла в себя.
Гермиона отвечает на объятия и, раскрыв их, смотрит на парня с непониманием.
Объясни, просит она, я
Девушка качает головой, пропускает между пальцами волосы, зачесывая их назад, и усаживается на постель ровно.
По порядку, просит она, не представляя себе, что вообще случилось.
Невилл вздыхает, потирает лицо ладонями и кладет их на колени.
С чего бы начать, качает он головой, ты здесь месяц, начинает он, и первая из прочих, кто пришел в себя за такой короткий срок.
Не понимаю, морщится она.
Я постараюсь объяснить по порядку, снова трет он лицо ладонями. Все началось с того момента, как Темный Лорд пал, Гермиона
Девушка чувствует, как начинают холодеть ладони.
Оказывается, Том Реддл припас для всех участников второй магической войны финальный подарок. Он предполагал, видимо, что может пасть в день битвы, чувствовал, что погибнет. Такие темные волшебники не могут не подготовить запасной план, чтобы даже после своей смерти продолжать иметь власть над людьми.
Уничтожив последнюю часть души Темного Лорда и победив его, Гарри запустил процесс, о котором сам не догадывался. Такого рода магия редкая, исключительная. Она влияет на тебя со временем, и ты сам доводишь себя до стадии, из которой невозможно выбраться самостоятельно.
Со временем каждый участник битвы начинал чувствовать апатию, скорбь, нестерпимую боль потери. Магия медленно, но верно начинала поражать сознание человека, точно вирус, мучительно убивающий тебя изнутри.
Сначала участники теряли аппетит, затем сон, замыкались в себе, ограждались от других, а затем, сами того не замечая, наконец засыпали. И сон этот оказывался последним. Человек не умирал, он становился заложником своего сознания.
Медленно и мучительно проживая жизнь вне своего тела.
Невилл рассказывает, что эти сны поражают тех, кто прочувствовал войну по всем категориям. В особенности тех, кто потерял близких им людей. Невилл пробыл во сне совсем недолго, и он толком его не помнит.
Знает только, что однажды кто-то заставил его проснуться. Почти силком вытолкнул оттуда, с некоторой жестокостью. Невилл долго после этого восстанавливался, даже устроился на работу к мадам Помфри, чтобы получать необходимую помощь и быть ближе к родителям.
Он принимает новых пациентов ежедневно, день ото дня их становится все больше. Им выделили огромное здание, набрали персонал, мадам Помфри назначили главной. Невилл видел ребят, которым удавалось выйти из сна за четыре или пять недель, спрашивал их, что они видели, но все они отвечали одно и то же: их выгнали из этого сна. И они ничего не помнят.
Гермиона вышла за три недели, и этот срок поражает.
Постой, Невилл, забирает она за уши волосы, я не понимаю, почему они ничего не помнят.
Лонгботтом придвигается к ней чуть ближе.
Я жила там, объясняет она. Жила в этом, она морщится от этого слова. Оно причиняет ей боль, сне Я все видела, все слышала, я всегда говорила с тобой и