Треса наблюдала за моим осознанием с лёгкой улыбкой. Её белокурые волосы были собраны в тугой конский хвост, стянутый на затылке. У неё был широкий лоб, узкий подбородок и бледная кожа, и единственное, что удерживало меня от мысли, что она альбинос, это её голубые глаза, которые скользнули мимо меня и остановились на Малачи.
Ты выглядишь лучше. Гораздо лучше. Интересно.
Она перевела взгляд на меня с острым любопытством.
Мягкое скольжение босых ног Малачи по цементному полу подсказал мне, что он сел.
Спасибо. Я чувствую себя лучше, сказал он ровным голосом. Ты наш хозяин?
Треса натянуто улыбнулась нам.
Только посыльный. Тебя разыскивают Мазикины, Малачи, когда она увидела, как я напряглась, произнеся его имя, она сказала: Не глупи. Ты выкрикивала его имя, Лила.
Судя по всему, Малачи тоже выкрикивал моё имя.
Я попыталась стряхнуть с себя странное чувство уязвимости, которое возникло из-за того, что эта женщина знала наши имена.
Потрясающе. Значит его разыскивают Мазикины. Ты можешь рассказать нам что-то, чего мы не знаем?
Сейчас они похожи на роящийся улей. Прямо сейчас в каждом районе города рисуют портреты Малачи. Путешествие через портал было обещано Мазикину, который сдаст вас ну и жизнь с комфортом обещана любому человеку, который сделает то же самое. Мы подумали, что будет безопаснее спрятать вас здесь.
Я встала. По тихому шороху позади меня я поняла, что Малачи натягивает штаны, которые были оставлены для него. И я очень не хотела, чтобы Треса увидела его целиком, поэтому сделала шаг в сторону, закрывая его от посторонних глаз.
А где именно находится это место?
Треса переступила с ноги на ногу, словно готовясь к нападению. Один из длинных прямых кинжалов был заткнут за пояс вокруг её узкой талии, и её тонкие белые пальцы подкрадывались к нему. Интересно, знает ли она, как им пользоваться? Она прищурила глаза, оценивающе смотря на меня.
Вы гости Кожевника.
Гости или пленные? переспросила я
Мы не берём пленных, ответила она ровным голосом.
Я почувствовала твёрдое, тёплое присутствие за спиной за секунду до того, как руки Малачи легли мне на плечи.
Ты была так добра, оставив чистую воду, чтобы залечить мои раны, сказал он ей. И обеспечила меня одеждой. Пожалуйста, передай нашу благодарность Кожевнику.
Вы сами можете выразить ему свою благодарность, она вскинула бледную бровь, оглядывая его с головы до ног, то ли шрамы, то ли не шрамы, но было очевидно, что ей понравилось то, что она увидела. Он предоставил вам аудиенцию.
Хватка Малачи была стальной, предупреждающей.
Прекрасно.
Он повернулся, схватил сложенную кожаную рубашку, лежавшую в ногах кровати, и я увидела, как ему пришлось напрячься, чтобы не упасть, когда он снова выпрямился. Я также услышала слабый хрип, когда он вдохнул, и заметила тревогу, которая вспыхнула в его глазах, прежде чем он натянул кожаную рубашку через голову, скрывая ужасный шрам. Желание защитить нахлынуло на меня. Мне хотелось приказать ему лечь обратно. А ещё мне хотелось рассказать Тресе, куда она может засунуть приглашение Кожевника.
Но я последовала примеру Малачи и даже улыбнулась ей, когда она широко распахнула дверь и жестом пригласила нас следовать за ней. Я взяла руку Малачи в свою, нуждаясь в связи и безмолвном способе общения. Она повела нас по низкому бетонному коридору мимо множества закрытых стальных дверей. Путь освещали мерцающие примитивные лампочки.
Треса искоса взглянула на меня.
Ты прекрасно оправилась после встречи с Кузнецом, весело сказала она. Я не ожидала увидеть тебя на ногах, не говоря уже о том, чтобы сражаться, в ближайшее время.
Откуда ты вообще об этом знаешь?
У меня такая работа.
Ты следила за нами?
Я вспомнила, как плащ исчез за углом как раз перед тем, как люди Кузнеца напали на нас из засады. Такеши ринулся за этой фигурой, и я так и не узнала, что случилось.
Большинство людей, пронзённых ножом в живот, не убивают Мазикинов на площади менее чем через день, сказала она, беспечно игнорируя мой вопрос.
Глаза Малачи расширились, и я посмотрела на него извиняющимся взглядом.
Я всегда быстро исцелялась, сказала я.
Она закатила глаза.
Ну конечно.
Она толкнула стальную дверь, и мы вошли в огромное помещение, похожее на пещеру. Хотя я была уверена, что здание, как и всё остальные в городе, было сделано из бетона, мне показалось, что я попала в зловонные объятия животного. Тут пахло мочой, тухлыми яйцами и горелым мясом. К горлу подступила желчь.
Все поверхности были покрыты звериными шкурами. Под ногами у нас было пушистое лоскутное одеяло. Пятнистые, но гладкие неровные формы покрывали стены, сшитые вместе в бесконечный гобелен плоти. По обе стороны от нас стояли длинные столы, заполненные мужчинами и женщинами, чьё внимание было приковано к сцене, где, по меньшей мере, дюжина едва одетых людей двигалась в такт низким ритмам, исполняемым двумя другими,
скорчившимися на полу и колотящими в разнообразные барабаны.
Малачи притянул меня чуть ближе к себе. Треса бесшумно подошла к возвышению, на котором стояло нечто, очень похожее на трон. Это оказалось широкое кресло с высокой спинкой, как минимум, на два метра возвышавшееся над сиденьем, обитое кремовой кожей. Металлические и костяные инструменты, какие-то плоскогубцы, усеянные острыми шипами, ножи с зазубренными концами и что-то похожее на ледоруб были расставлены по краю трона в виде смертоносного обрамления.