Пот щекотал мне затылок, когда я снова склонилась над своим скованным запястьем, желая закричать от отчаяния.
Наш повозник резко дёрнул поводья, начав объезжать остановившийся грузовик. Как раз перед тем, как мы миновали кабину грузовика, я почувствовала лёгкий ветерок и услышала лёгкие шаги на дороге позади нас, и я поняла, что Анна спрыгнула. Женщины вокруг нас замолчали; и я была уверена, что они наблюдают за ней. Я закрыла глаза и понадеялась, что они не предупредят нашего повозника о её побеге. Но по мере того, как секунды тикали, а они молчали, я поняла, что они не собираются нас предавать.
Именно в этот момент я поняла, сколько людей, должно быть, было поймано в ловушку в этом городе. Сколько хороших людей, которые не заслужили такой адской участи. Я знала это и раньше, но только на подсознательном уровне. Теперь я чувствовала это нутром агонию, страдания, пот и кровь в воздухе. Ужас накатил на меня, посылая холодок по спине, несмотря на изнуряющую жару. Я пришла спасти Малачи. Анна пришла за Такеши. Но никто никогда не придёт за остальными.
Наша телега набрала скорость, когда мы проехали мимо огромного грузовика, и я сделала последний отчаянный поворот ножа щелчок. Кандалы на моём запястье распахнулись. Чувствуя себя победителем, я высвободила левую руку.
И увидела, что теперь мы едем со скоростью не менее тридцати километров в час.
Вот дерьмо.
Пригнувшись, я ухватилась за край телеги и перекинула ногу через борт, а затем вцепилась в закрытую заднюю дверь, когда мимо пронеслись здания. Горячий ветер развевал мои волосы вокруг лица, оставляя пряди, прилипшие к поту на лбу и шее. «Отпусти, уговаривала я себя. Ты должна отпустить».
И тут я совершила ошибку. Я посмотрела вниз. Когда я увидела дорогу, летящую подо мной размытым пятном каменистого асфальта, мои пальцы не послушались меня. Женщина, рядом с которой я была прикована цепью, повернула голову. Её поразительные голубые глаза встретились с моими, полными мольбы и надежды. Она знала, что я иная. Она размышляла, не помогу ли я ей. Она кивнула мне, призывая действовать.
Мои пальцы выпрямились, и я отпустила телегу.
Мои ботинки ударились об асфальт, и я покатилась вперёд, воздух вырвался из моих лёгких. Я ударилась о неровный тротуар плечами и бедрами. Тошнотворно-горячая агония пронзила мои кости, когда я остановилась на обочине дороги. Телега исчезала вдали, но глаза этой женщины всё ещё были ясны в моём сознании. Руки сомкнулись вокруг моих рук и потянули меня.
Вставай, сказала Анна. Мы должны убраться с улицы.
С её помощью я, шатаясь, поднялась на ноги. Несмотря на то, что всё в моём теле болело, ни что не ощущалось сломанным. Прям чудо. Я натянула капюшон на голову и последовала за Анной в ближайший переулок. Она резко повернулась ко мне, её глаза были яркими и напряжёнными.
Эй, я в порядке, сказала я ей, желая показать, что могу постоять за себя, что ей следует быть моим капитаном, и не нянькой.
Она отрицательно покачала головой. Не моё благополучие занимало её мысли.
Ты должна это увидеть, сказала она, хватая меня за рукав и таща назад по аллее, которая шла параллельно главной дороге.
Здания укрывали нас от безжалостного солнечного света, наши ботинки хлюпали по грязному мусору.
Я не могу поверить в это, пробормотала Анна, наконец, остановившись в начале переулка. И ты не поверишь.
Она выставила передо мной руку, чтобы я не свернула на другую дорогу, которая шла под углом к городской стене.
Смотри.
Она указала на другую сторону улицы.
Перед нами, приклеенный к стене бетонного здания, висел металлический рекламный щит. На его поверхности было нарисовано лицо мужчины. Под ним были слова, написанные на разных языках. Мои глаза искали те, которые я могла понять, и я нашла их в нижнем ряду. «Разыскивается» говорилось в нём «за преступления против истинных граждан».
Я снова перевела взгляд на лицо мужчины. Черты лица были грубо нарисованы, но я была почти уверена, что знаю, кто это, потому что видела его портрет раньше. Один взгляд на Анну и я поняла, что была права. Она смотрела на фотографию так, словно это было её спасение.
Такеши.
ГЛАВА 5
Полагаю, это четкое подтверждение того, что он здесь, сказала я.
Анна улыбнулась, смахивая слёзы.
Да, она провела рукавом по щекам и откашлялась. Прости. Я так давно не видела его лица.
Всё нормально. Объявление выглядит довольно свежим, что скажешь?
Краска блестела, даже не потрескалась и не отпала. По сравнению с другими знаками, которые я видела в городе, этот был намного новее.
Как ты думаешь, что это значит?
Её взгляд сиял мрачным удовлетворением.
Думаю, это значит, что он на свободе, и им это не нравится.
Когда мы ехали в той телеге, я слышала, как другие говорили о каком-то движении Сопротивления. Не думаешь ли ты?..
Я думаю, что если это действительно так, тогда он должен быть в центре всего этого.
Анна всё ещё жадно смотрела на его лицо, на грубые мазки краски, вычерчивающие высокие скулы, широкий лоб, проницательные карие глаза и копну чёрных волос.