за собой господина. Как при такой силе инстинктов ее мать и тетка умудрялись долго сохранять невинность? Судя по дневнику Виктории «Барвинок», к двадцати пяти годам зов природы становится невыносимым не иначе, Повилики прошлого обладали значительно большей силой воли, чем она Полина Эрлих. Ирония предначертанного клематис распустился на плече самой слабой и похотливой из рода. О каком спасении мира может идти речь, если ей не уберечься даже от своих желаний?!
Рей, к чему это нас приведет? вслух спросила она.
К долгой и красивой истории, полной любви и нежности. Так, по крайней мере, я надеюсь, признание прозвучало искренне, и Полина поверила, прижимаясь спиной к теплой, мерно вздымающейся груди.
А мой знак? Предсказание о спасении мира с этим что делать?
Не знаю. Я специалист по трактованию искусства, а не пророчеств древних ведьм. Но мой дядя изучает семейную историю всю жизнь, думаю, ты должна с ним пообщаться. Поехали завтра вместе к полудню будем в Антверпене?
Не могу. Обещала крестному помочь со спуском яхты. Может на следующей неделе?
Дядя улетает вечером в Нью-Йорк на собрание совета директоров.
Что ж, мировому злу придется подождать, пока супергерой Полина Клематис обнаружит в себе сверх способности и научится ими пользоваться, усмешка едва скрыла царящее в душе замешательство от происходящего.
Кстати, о способностях. Ты видишь прошлое? Рейнар поднял интересующую его тему.
Да, но не всех и не все, отрицать смысла не было, девушка сама проговорилась днем, да и сейчас, лежа на лоскутном одеяле у выходящего на ночное море окна, она безоговорочно доверяла мужчине, держащему ее в объятиях. Только прошлое своего рода. С живыми достаточно нащупать ветвь и получить разрешение, а с мертвыми всегда лотерея большей частью бестолковые обрывки и образы, но изредка выпадает суперприз.
Как с картиной? понимающе кивнул Гарнье.
Да, как с картиной. Там было полное погружение в чужую реальность. А вот с дневником Ларус не вышло, я замусолила его почти до дыр, а узнала только вкус любимого чая Виктории, прелести погоды в Северной Ирландии и то, что моя пра-прабабка была невыносимо капризным ребенком.
Ларус? Девушка с полотна в хранилище? в голосе Рейнара усилился профессиональный интерес. Полина кивнула, а мужчина продолжил: все сходится на ней. Теперь понятно, откуда мы начнем расследование.
Мы? девушка обернулась и заглянула в горящие энтузиазмом синие глаза.
Конечно! Неужели ты думала, я смогу отказаться от увлекательного исторического изыскания в столь очаровательной компании? и Гарнье оставил на ее лбу звонкий поцелуй, на этот раз полный не обещания страстных ласк, но восторга грядущих приключений.
*
К трем часам ночи Бастиан Керн сумел-таки договориться с беспокойным, уже в прямом смысле кровоточащим сердцем на предплечье и провалиться во что-то отдаленно напоминающее кошмарный сон.
В этот раз переулок был пуст. Пришедший с моря шторм завывал меж узких стен. Воздух гудел, предвещая беду. Паническая аритмия взвилась под горло, вознося тревожное ожидание до истерики, требующей активных действий.
Полин! чужой, незнакомый голос отразился от каменной кладки и растворился в многократных повторениях эха. Впервые во сне изменился текст, слетающий с губ, и впервые Себастиан смог сделать шаг с трудом преодолевая сопротивление воздуха, сгибаясь от порывов и упираясь ладонями в шершавые кирпичные стены, доктор Керн продвигался к выходу из тупика там, за непреодолимой ранее границей видимости, ждали ответы, оттуда сквозь мрак бури пробивался луч света и слышался голос. Обрывок фразы, брошенной симпатичной мулаткой много лет назад, когда влюбленный дерзкий юнец грезил о поцелуе. «Это не твой путь, малыш», с грустной улыбкой отвергла его Белая роза, жаждущая другой судьбы.
твой путь, малыш, пел штормовой ветер голосом Полин Макеба и хлестал Баса Керна по губам жалящими требовательными поцелуями.
Твой путь, вторили волны, плещущие сразу за стенами переулка, а ураган смешивал в небе краски и сплетал грозовые облака в узор, так похожий на обвитое плющом анатомическое сердце, плотно вбитое под кожу тридцать лет назад.
Полин! задыхаясь от встречных порывов, давясь солеными слезами жгучего морского дождя, выкрикнул Бастиан в бушующую стихию, и громкий стон грома под ослепительные вспышки молний стал ему ответом. Раскаты оглушали, силой давления вжимали барабанные перепонки, заставляли нервы вибрировать, а тело дрожать. Гром длился и длился, точно мир подхватил разрушающий ритм и одержимый ударник никак
не мог завершить затянувшееся соло. И когда Керну стало казаться, что сосуды в глазах полопаются, а голова вот-вот взорвется, на очередном оглушающем ударе тело дернулось и судорожно село в просторной кровати гостиничного номера.
Лежащий на соседней подушке мобильный яростно трезвонил входящий номер определялся как Полинезия.
Слушаю, прохрипел Бас, еще не полностью отойдя от сонного кошмара.
Вызов за счет абонента, механическим голосом констатировала трубка, соединять?
Да, подтвердил мужчина и поморщился от чересчур громкого шипения помех, донесшегося из динамика.