Он разворачивается, не дожидаясь опровержения, и направляется в одну из спален, оставляя меня наедине с моей мелочностью. Неохотно я несу свою удручённую задницу в другую спальню и внутренне признаю, что, должно быть, сошла с ума, если хочу отказаться от этого. Кроме того, в каждой комнате собственная ванная комната, так что не придётся рисковать какими-либо неловкими стычками с Люцифером.
В любом случае, мы здесь ненадолго. Может, для Люцифера это и каникулы, но уж точно не для меня.
После двух адских дней я так измотана, что кажется, будто на мою спину и плечи давят двухтонные валуны, поэтому я решаю принять ванну. На столике у раковины стоят масла и соли для ванн с цветочным ароматом, поэтому я добавляю смесь того и другого и в воду чуть ниже температуры кипячения.
В тот момент, когда я погружаю тело в горячую воду, чувствую, что напряжение начинает таять, выуживая из чертога разума то, что предпочла бы спрятать за маской из закатанных глаз и поджатых губ. Отчасти я не хочу верить, что Легион ещё жив. Если мы найдём его, нет никакой гарантии, что на самом деле его можно спасти. И я не могу поддаться ложной надежде, только для того, чтобы её разрушила судьба моей реальности. Я не поверю в сказку только для того, чтобы она превратилась в американскую историю ужасов.
И ещё остаётся вопрос с Фениксом и его просьбой. Он прав Легиона нужно остановить. И он отдал Искупителя не только для того, чтобы мы могли поболтать с Легионом. Я видела это в его полных слёз, проникновенных глазах. Он хочет, чтобы я убила его брата. Нет, не хочет. Ему нужно, чтобы я это сделала. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь простить себя, если снова подведу его.
Сочетание тёплой воды, успокаивающих ароматов и мягкого освещения накладывает заклятие на веки, и через несколько минут я уплываю. Я понимаю, что не должна, но впервые за долгое время могу немного расслабиться. Пять минут, говорю я себе. Я дам глазам отдохнуть пять
Я нахожусь в длинном коридоре с жёлтыми обоями. Жёлтые обои в крошечный розовый цветочек. Некрасивые, но, по крайней мере, из них не льётся кровь. Я вижу восемь дверей, и все закрыты. Все, кроме одной в конце зала. Я медленно иду к ней на трясущихся ногах, дыхание поверхностное и учащённое. Мне стоит развернуться, но некуда идти. Я даже не знаю, где нахожусь.
Я оглядываюсь, но вижу только коридор с уродливыми жёлтыми обоями, который, кажется, тянется на многие мили. Те же восемь дверей, последняя из которых приоткрыта. Я не могу уйти. Единственный выход вперёд. Из этой комнаты доносится звук льющейся воды, и из-за двери вырываются клубы пара. Должно быть, это ванная комната, но с чего бы воде течь, если здесь, кажется, никого нет?
Кажется, проходят часы, прежде чем я подхожу к двери и прикасаюсь пальцами к дереву, чтобы открыть её. Пар окутывает меня, покрывая кожу влагой. Я не хочу входить. Невозможно подготовиться к тому ужасу, который меня ожидает. Но я знаю, что должна войти. Не без причины это единственная открытая дверь. Мне предназначено быть здесь. Мне предназначено увидеть, что находится по ту сторону.
Я набираю полные лёгкие тёплого, влажного воздуха и толкаю дверь, чтобы она медленно открылась, и я войду. В одно мгновение это обычная ванная комната с белой плиткой,
занавеской для душа в цветочек и скромным туалетным столиком. В следующее мгновение она окрашена в красный цвет. Кажется, что кровь льётся дождём с потолка, капая на волосы и плечи. Я прикрываю лицо, чтобы поспешно развернуться и убежать, но дверь не только закрыта, а заперта. И на ней неровно вырезан символ Демоури Шеол, который я видела прошлой ночью. Падшие будут править. Это не просто сон. Это видение.
Нет. Нет. Только не это. Сначала огонь, теперь кровь? И когда я смотрю вниз, понимаю, что стою в густой, тёплой луже босиком.
Я пытаюсь напомнить себе, что единственный выход пройти через это. Если Легион намеренно привёл меня сюда, это должно быть подсказкой. Я должна это сделать, даже если страшно до слёз.
Я отчаянно прижимаю ладонь к лицу, пытаясь стереть кровь с глаз и носа. Я долго здесь в таком виде не продержусь, так что нужно действовать быстро. Как только зрение на мгновение проясняется, я понимаю, что на полу разбросаны лезвия, и они образуют дорожку к ванной, закрытой окровавленной занавеской в цветочек для душа. Чёрт.
Не надо. Не смотри. Я почти рыдаю при звуке шепчущего голоса, хотя он звучит слабее и совсем хрипло. Ты не должна быть здесь.
Тогда зачем ты привёл меня?
Я не приводил.
Я оборачиваюсь, чтобы назвать его лжецом умолять быть лжецом, хотя знаю, что его там нет. Если не он привёл меня сюда, то кто? Может, я вызываю его подсознательно?
Кровь становится гуще, и она пропитала одежду. У меня заканчивается время. Я делаю шаг вперёд, стараясь избегать лезвий, но их так много, что, кажется, будто они множатся. Я вздрагиваю, когда чувствую, как что-то царапает мне ступню, но продолжаю идти. Если остановлюсь, никогда не уговорю себя дальше пройти.
В секунду, как добираюсь до ванны, кровавый дождь прекращается. Из-за занавески вырывается пар, и я слышу, как продолжает течь кран. Вода, лгу я себе. Это просто вода. И хотя я снова и снова повторяю это в голове, не могу сделать это правдой. Я знаю, что когда отодвину занавеску, обнаружу, что из крана течёт кровь, наполняет ванну и стекает по краям. Я увижу ещё больше лезвий. И я права.