Тебе нельзя бродить одной по лесу. Здесь водятся волки.
Притяжение его глаз усилилось. Кожа Силлы покрылась мурашками.
Тогда мне повезло, что ты рядом, воин.
Он сильнее нахмурил брови.
Нет.
Нет?
Нет. Я пришёл забрать тебя в лагерь. У меня есть дела поважнее, чем нянчиться с упрямой девчонкой, которая собирает цветочки в лесу, полном чудовищ.
Силла сжала кулаки, удерживая его взгляд.
Я не девчонка. Я видела двадцать зим. А ему сколько? Она изучила его лицо. Двадцать пять? Двадцать шесть? И я благодарна за твою заботу, но в няньках не нуждаюсь.
Уголки губ Джонаса чуть приподнялись. Он скрестил руки на груди.
В этих лесах есть существа, которые сделают твои кошмары ещё страшнее.
Уверена, они ничто по сравнению с тем, что мне уже снится. Слова вырвались прежде, чем она успела их сдержать. Силла опустила взгляд на землю, погрузившись в воспоминания о своем кошмаре. Ей было неприятно, что он видел ее в момент уязвимости. Вздохнув, она покачала головой. Почему ты пошёл за мной? Я думала, тебе бы понравилось, если бы какое-нибудь лесное чудовище разорвало меня в клочья?
Джонас отвернулся, его лицо скрылось в тени дерева.
Ты этого не хочешь?
Нет.
Охватившее её удивление было столь сильным, что Силла потеряла дар речи.
Не придавай этому значения, Кудрявая. Это всего лишь мой глупый голос совести.
Её брови резко сошлись на переносице. Этот надменный, одержимый деньгами воин беспокоился о ней? У него была совесть?
Твоя
совесть случайно не видела в этих лесах грибов?
Джонас взглянул на небо.
Нет. Но моя совесть велит мне вернуть тебя в лагерь.
Пять минут, заявила она, снова наклоняясь к щавелю и срывая пучок листьев.
Джонас фыркнул.
Всё никак не решу, смелая ты или просто дура.
Конечно, смелая, весело отозвалась Силла, пряча листья в деревянную корзину.
Выпрямившись, она двинулась дальше, пробегая взглядом по земле в поисках грибных шляпок.
Я могу перекинуть тебя через плечо, зарычал Джонас, не отставая. Что ты тогда сделаешь?
К её ужасу, от этих слов по телу разлился жар. Силла сделала вид, что не слышала. Позади хрустнула ветка.
Не испытывай моё терпение, Кудрявая.
Оставь меня в покое, Джонас.
Не могу, раздражённо отозвался он.
Почему? спросила она, резко оборачиваясь. Почему ему вообще было не всё равно? Что за странный моральный кодекс у этого человека? Ее взгляд скользнул по шраму на его скуле.
Я я не могу сидеть на месте, пробормотала она, отводя глаза. Я не могу просто сидеть со своими мыслями. Мне нужно что-то делать. Нужно двигаться.
Джонас провёл рукой по волосам, потянув за узел на макушке.
Пять минут, тяжело выдохнул он.
Уголки её губ дрогнули, и она с трудом заставила себя не прыгать от радости.
Твой желудок поблагодарит меня за завтрашний ужин, когда я добавлю грибы и травы в похлебку.
И когда духи леса не пошлют туман или не откроют ямы на полянах, чтобы споткнулись лошади, добавила она про себя.
Джонас что-то пробормотал, но она не расслышала. Они шли в молчании, и Силла напряжённо всматривалась в землю, надеясь отыскать что-нибудь съедобное. Но чем дольше ничего не находилось, тем сильнее опускалось её сердце. Придётся довольствоваться тем скудным пучком щавеля, который она уже собрала. Это было лучше, чем ничего.
Ты действительно потеряла свою землю? раздался вдруг голос Джонаса, вырывая её из мыслей.
Силла обернулась и моргнула, глядя на него. В выражении его лица мелькнуло что-то странное, неуловимое. Медленно, она кивнула.
Мне жаль, сказал он. Джонас приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать но передумал. Его взгляд ожесточился. Но это не оправдывает того, что ты пробралась в нашу повозку.
Поверь, если бы я знала, что это ваша повозка, я бы держалась от нее как можно дальше, огрызнулась Силла. Разве ты не понимаешь? Я была в отчаянии. У меня не было ни гроша. Я боялась, что люди моего дяди найдут меня и перережут мне горло. Что бы ты сделал на моём месте?
Заработал бы себе дорогу, а не крал её.
Ты ужасно упрямый, выдохнула она, откинув с лица прядь волос. Этот человек был похож на тролля, окаменевшего на солнце.
Я целеустремлённый, потому что знаю цену труду, отозвался Джонас низким голосом. Он двинулся к ней, и Силла заставила себя не отступать. В этом мире мне нет ничего, что досталось мне даром.
Силла не смогла сдержать смешок.
Ты думаешь, что мне всё доста
Он подошёл ближе, и слова застряли у неё в горле. Внезапно её сердце застучало сильнее.
Эта работа важна. За нее обещана самая крупная выплата, что мы когда-либо получали. Если ты всё испортишь
Ярость вспыхнула в ней так резко, что подтолкнула к действию. Она отбросила ящик, схватила Джонаса за пряжки доспеха и резко прижала к дереву. Грудь вздымалась от дыхания, жар пульсировал в теле.
Слушай, Волк, прошипела она. Я только что похоронила отца. Выжила среди гримвольфов и бандитов в Искривленном сосновом лесу. И мне не нужен воин переросток, жадный до денег, чтобы помыкать мной.
Джонас замер. Его голубые глаза вспыхнули, потемнели.
Ты не мышь. И ты далеко не покорная.
Слова вызвали в ней странное, легкое головокружение, но она не успела осмыслить их. Руки Джонаса метнулись вверх и, прежде чем она успела отреагировать, он резко развернул их. Теперь уже она оказалась прижатой к дереву, а запястья зафиксированы у боков. Она глубоко вдохнула. Уставилась в его пронзительно голубые глаза. Он был так близко, что она чувствовала его запах железо, кожа и тот аромат, который был присущ только ему.