Ты подаришь мне ещё один раз, Кудрявая, сказал он, опираясь на локоть, второй рукой лаская её самый чувствительный участок. Её тело содрогнулось.
Мир закружился.
Не останавливайся.
Он ускорился, приподнял её колено и вошёл ещё глубже. Это ощущалось так, словно в огонь подлили масла. Жар рос, разгорался всё ярче и глубже, с каждым толчком всё ближе к
Его ладонь легла ей на шею, легко сжав.
Когда придёт твоё наслаждение, пусть на твоих губах будет моё имя.
Но его взгляд был слишком пронзительным, слишком сложным, и Силла зажмурилась, когда напряжение стало невыносимым.
О ох
Она разлетелась на части, выкрикивая его имя, словно пылающий вихрь света, жара и наслаждения пронёсся сквозь неё, оставив лишь тлеющие угли. В тот миг она была ничем и всем одновременно парила на вершине блаженства и тонула в сладчайшей пучине ощущений.
Смутно она осознавала Джонаса над собой: его сдавленный стон, дрожь в напряжённых руках, беспорядочные толчки, которые постепенно замедлялись, пока он не излился в неё. Опустившись на локоть, он тяжело дышал, словно только что одолел вершину.
В её голове царила непривычная тишина.
Она вдохнула. Выдохнула. Открыла глаза, чтобы взглянуть на него. Рассмотрела капли пота на его лбу, мощную грудь, вздымающуюся от учащённого дыхания, зелёные искорки в голубых глазах. Он смотрел на неё со странным выражением будто сделал неожиданное открытие.
Когда дар речи наконец вернулся к ней, она выпалила первое, что пришло в голову:
Можем повторить?
Он рассмеялся, и её сердце сделало сальто.
Если ты ещё способна говорить, значит, я плохо старался.
Г
ЛАВА 39
Огонь почти догорел, оставив только угли. В воздухе висел запах золы. Джонас знал, что ему стоило бы встать и подбросить полено в очаг, но сил оторваться от мехов не было.
Он наблюдал, как тонкие пальцы Силлы скользят по тыльной стороне его ладони, очерчивая кожу в отметинах.
А этот шрам? спросила она. Он должен был прекратить это. Должен был помнить, на чем ему следовало сконцентрироваться, задание в Истре, возвращение семейных земель. Но он не мог заставить себя пожалеть о том, что между ними произошло.
Ранее, он принёс воду, чтобы обмыть её бёдра, и тело тут же отозвалось, при одном только взгляде на неё, раскинувшуюся в его мехах. Он стал её первым. Она доверилась ему, после всего, что было. Сердце наполнило тепло, но он оттолкнул это чувство.
В какой-то момент он уже не мог сдерживаться и снова прижался губами к её губам, так всё началось заново. Они перекатывались в шкурах, сплетаясь конечностями, сливаясь в поцелуях. Джонас беспокоился, что ей может быть больно, но Силла казалась такой нетерпеливой, что он снова погрузился в неё. Обжигающая теплота её тела была блаженством, какого он никогда не знал.
Её любопытство, её страсть, её прекрасное, выразительное лицо, всё это пробудило в нём что-то первобытное, словно он был воином, которому нужно завоевывать. Нужно заявить на нее свои права. Никогда ещё он не чувствовал ничего подобного этой ненасытности, этого желания, которому не было конца.
Это просто физиология, твердил он себе. Можно обладать ею, не отдавая части себя. Но где-то в глубине души Джонас сомневался. Он уже рассказал ей то, о чём редко говорил вслух, а тепло в груди лишь разгоралось с каждым часом этой ночи.
Силла подавила зевок, когда в очаге с треском осело полено. Джонас знал, что через пару часов им придётся
вставать и отправляться в путь, но сейчас сейчас он был готов бросить «Кровавую Секиру», запереться с ней в этой комнате и не выпускать её больше никогда.
Джонас? её голос вернул его в реальность. А этот ожог?
Огненный змей, ответил он, сглатывая. Одна из худших работ: очищали Хольт от заразы.
Он провёл пальцем по уголку её глаза, где виднелся крохотный шрам в форме полумесяца.
А этот?
Она пожала плечами.
Мне говорили, что в два года я врезалась лицом об угол стола. Даже близко, не так весело, как в твоих историях.
Но на мгновение она будто ушла внутрь себя.
Где ты сейчас, Силла? пробормотал Джонас, костяшками пальцев касаясь её щеки.
Она покачала головой, улыбаясь.
Нигде. А вот этот? провела пальцем по шраму на его скуле.
Джонас нахмурился.
От отца.
Её глаза вспыхнули.
Я встал между его кулаком и матерью. Он тогда носил проклятое кольцо.
Силла вгляделась в его лицо.
Это как-то связано с тем, что вам с Илиасом не выдали право на землю?
На его челюсти дёрнулась мышца, взгляд скользнул к мехам рядом с её головой.
Да.
Он видел, что ей хочется спросить ещё, и был благодарен, что она не стала. Он не хотел портить эту ночь мыслями о прошлом. И всё же если бы он и мог кому-то рассказать возможно, это была бы она.
Стоп, приказал себе Джонас. Ты должен защищать себя. Сохранять концентрацию. Однако эти доводы становились всё слабее. Силла была хорошей. С ней было безопасно. Ей можно было доверять.
Силла, прошептал Джонас, глядя в её большие тёмные глаза. Мы должны сохранить это в секрете.
Почему?
Рей приказал мне держаться от тебя подальше, ответил Джонас, заправляя выбившуюся прядь за её ухо.
Её волосы были в полном беспорядке, щёки горели, губы припухли. От этого она казалась ещё красивее. Раскрепощенная, живая, такая, какой видел её только он. В груди сжалось. Моя.