К этому моменту лифт опустился
до высоты, где должен был располагаться тридцатый уровень, но от него уже ничего не осталось. После уничтожения восходящих потоков он спускался на двух из оставшейся нисходящей тройки. Слепящий свет с поверхности Яйца становился сильнее, и для наблюдения за приборами ему пришлось заслонить глаза. Он опускал лифт так быстро, насколько хватало духа, но должен был знать, сколько нисходящих потоков все еще имелось в его распоряжении.
Он ненадолго выставил наружу один глаз, чтобы глянуть вверх. В обжигающе ярком послеобразе мелькнули три длинных потока и множество уплывающих в сторону точек. Более крупные имели шестиугольную форму, отличавшую платформы на отметке в десять километров, но среди них попадались и треугольные платформы лифтов. О самых маленьких точках он старался и вовсе не думать.
Он открыл другой глаз, рискнув глянуть туда, где должен был находиться двадцатый уровень. Рентгеновское сияние стало еще ярче. Втягивая пострадавший глаз под веко, он мысленно смирился с тем, что на нем до конца жизни будет выжжена увиденная картина. Три нисходящих потока явно стали короче, но ему, скорее всего, удастся опуститься до самой поверхности. Несмотря на риск, решение выглянуть наружу оказалось правильным: один из двух потоков, на которых двигался его лифт, был изогнут и ближе к верху пошел неровным краем.
Еще несколько метоборотов он спускался на двух пучках колец, а затем, прямо перед тем, как лифт миновал десятый уровень, переключился на единственный исправный поток. Тяжелое Яйцо продолжил спуск, поворачивая вокруг него платформу лифта, чтобы избежать столкновения с иззубренным концом второго потока. Когда индикатор высоты показал, что до поверхности остался всего один метр, он сбавил скорость. Тяжелое Яйцо пожертвовал еще одним глазом, чтобы посмотреть вбок, и увидел на месте Нулевого Уровня кольца, сваленные в форме пылающей груды. Времени оставалось совсем немного, поэтому он быстро пролетел последние несколько сантиметров и отскочил в сторону от надвигавшегося пучка после того, как съехал вниз, врезавшись в груду колец. Наконец, проехав по инерции, платформа остановилась у ее основания.
Он выжил! И отделался лишь парой обожженных глаз. Тяжелое Яйцо долго пролежал на платформе, спрятав глаза под веками. Когда волнения коры замедлились, он выглянул наружу и увидел, что атмосфера Яйца все еще мерцает от рентгеновских вспышек, но теперь они были гораздо слабее, чем на вершинах Восточнополярных гор. Когда Тяжелое Яйцо преодолел вереницу скользких колец, его подошва снова оказалась на твердой коре.
Он посмотрел вверх и увидел в небе крохотные точки восточнополярной станции и Верховины Космического Фонтана. Лишившись опоры, Верховина начала падать по эллиптической орбите. Тяжелое Яйцо задумался о судьбе чила, которые остались на Верховине и теперь оказались в свободном падении, не имея поблизости черных дыр, которые могли бы заменить им гравитацию Яйца. Должно быть, это ужасная смерть. Он был рад, что успел добраться до Яйца, где ему не грозила никакая опасность.
Из глубины Восточнополярных гор прогрохотал мощный повторный толчок. По мере приближения к горным пикам удар становился все более сфокусированным. Параллельно с ним двигалась стена рентгеновского огня. Набирая силу с каждым метром, пламя с ревом поднялось по склону долины и выжгло Тяжелому Яйцу глаза.
Утесный Паук и главный инженер Фонтана замерли, когда их подошвы уловили изменения в вездесущем гудении платформы.
Коротрясение, заключил главный инженер. Кажется, чуть раньше я заметил, что свет, отраженный от восточнополярной космической станции, стал ярче.
Они продолжили обсуждение, а гул тем временем становился все ниже и ниже по мере того, как колебания коры компенсировалось пучками колец. Они уже почти перестали обращать внимания на эти перепады, но затем тембр шума изменился снова. Тон упал еще раз, затем еще и продолжил понижаться и дальше. Когда они почувствовали, как платформа начала уходить из-под подошв, их глазные стебельки настороженно вытянулись вверх. Услышав стаккато приглушенных ударов от перегрузивших Фонтан выбросов, чила вырвались из двери и понеслись к лифту на расположенном под ними машинном ярусе. Лишившись силы, которая удерживала ее на месте, Верховина начала раскачиваться из стороны в сторону. Шум внизу стал громче. А затем пол прямо перед ними пробил смертоносный пучок сверхбыстрых металлических колец.
Соберите всех в пусковой зоне и погрузите на шаттл! крикнул Утесный Паук. Главный инженер вытащил из сумки аварийный коммуникатор, положил его на платформу и накрыл своей подошвой. Его усиленный голос прогремел через все три яруса.
Все в пусковую зону. Верховине грозит свободное падение. Повторяю. Всем собраться в пусковой зоне и погрузиться на шаттл.
Все три потока вышли из-под контроля. Утесный Паук обвел взглядом происходящее, пока три беспорядочных потока рассекали его детище на кусочки.
Хватаясь подошвами за неровности пола, они мало-помалу добрались до пусковой зоны. Воздух над платформой был уже заполнен крошечными чешуйками грязи, которые рассыпались в пыль и превращались в облачка разреженной плазмы. Три шаттла дожидались в пусковых люльках, и кое-где на их изогнутых поверхностях уже расположились рабочие Фонтана. Пока Утесный Паук взбирался по скользкому, закругленному пандусу на корабль, где можно было укрыться в гравитационном поле черной дыры, у него уже начали зудеть глаза.