Они углубились в лес, вокруг мерцали светлячки, при их приближении начинала сиять кайма листьев кустарника, пересвистывались ночные птицы. Тьма, царившая кругом, рассеивалась с каждым шагом. Впереди показался шатер, озаренный особыми пылающими золотом соцветиями.
Тириэль остановился, повернулся к Амайе и взял ее за руки. Они стояли так близко, что воительнице приходилось задирать голову, что смотреть сыну вождя в лицо.
Прекрасная горная дева, тебе понравилась песня, что я исполнил на пиру?
Амайя вспомнила, как расплакалась от трогательных слов и проникновенной мелодии.
Д-да, выговорила она, не в силах лгать.
Тонкие губы Тириэля тронула благодарная улыбка, мягкий взгляд зеленых глаз наполнился нежностью.
Она была о тебе. О нашей встрече. О том, какой я тебя вижу.
Видишь меня? поразилась Амайя.
Никто раньше не говорил ей таких слов, и она растерялась, не до конца понимая, что имеет в виду сын вождя.
Ты ослепительна в своей невинной красоте, нараспев заговорил Тириэль. Твои смоляные волосы сродни горному потоку, падающему с утеса.
Он расплел ее косу, освободил густые пряди, волной укрывшие спину, и пропустил их сквозь длинные пальцы.
Твоя кожа белее лунного света, продолжал сын вождя, скользя ладонями по открытым плечам и рукам.
Твоя талия уже начала ущелья возле Перевала путников.
Его пальцы провели по животу Амайи, пробудив слегка утихший внутренний трепет.
Твои округлые бедра манят с неодолимой силой.
Ладони Тириэля медленно скользили вниз по набедренной повязке, пока не коснулись обнаженной кожи.
Ты лишила меня покоя, дочь гор, и забрала мое сердце, выдохнул он в приоткрытый от изумления ротик Амайи и поцеловал воительницу, едва касаясь полных губ и давая возможность себя прервать.
Амайя закрыла глаза и замерла. Она прислушивалась к своим ощущениям, впитывала неспешные прикосновения эльфа и все отчетливее понимала, что не желает его останавливать. Горячий язык Тириэля скользнул в рот, танцуя и маня вступить в игру. Амайя ответила на поцелуй и вложила в него всю свою тоску по ласке и любви, которых еще ни разу не вкусила.
Под сенью исполинских деревьев сын леса и дочь гор переплелись в объятьях, мечтая полнее почувствовать друг друга. Тириэль оторвался от пьянящих губ воительницы, ослабил завязки брюк, стянул через голову тунику
и отбросил в сторону. Амайя смотрела на него затуманенным взглядом, очерчивая каждый витой мускул гибкого тела. Сын вождя потянулся подрагивающими пальцами к шнуровке ее кожаного доспеха. Броня упала на траву, и эльф застонал, накрыв ладонями тяжелые груди.
У Амайи голова пошла кругом, стоило ему отыскать и погладить чувствительные соски. Сколько нового открыла для себя воительница в этой бесхитростной ласке! Она выгнулась навстречу рукам Тириэля, найдя опору у ближайшего гладкого ствола векового дерева.
Эльф подхватил ее под бедра и поднял выше. Теперь Амайя обнимала его талию сильными ногами, а он посасывал ее грудь, дразня затвердевшие соски языком. Воительница вцепилась в ветку дерева, боясь упасть, и тихонько протянула от удовольствия:
М-м-м-м.
Тириэль на мгновение остановился, посмотрел на распаленную горную Амайю и выдохнул:
Твой голос самая волшебная музыка для меня. Не сдерживайся. Спой свою песню любви. Услади мой истосковавшийся слух.
Он развязал набедренную повязку Амайи, освободил от белья из тончайшей кожи и принялся ласкать полное влаги средостение страсти. Воительница извивалась и хрипло постанывала в руках Тириэля. Не в силах больше ждать, он осторожно насадил Амайю на себя. Воительница не была невинной, но ее узость, заставляла действовать как можно аккуратнее. Амайя напряглась в ожидании той дикой боли, что когда-то пережила, но Тириэль никуда не спешил, медленно двигался вперед, опуская ее бедра все ниже.
Наконец воительница почувствовала его целиком, и оба на мгновение застыли. Эльф позволил ей немного привыкнуть и принялся нежно покусывать ее шею. Амайя заерзала на нем, давая понять, что готова продолжать, и Тириэль начал двигаться. Медленно, а затем все быстрее и быстрее. Воительница задыхалась от непривычных ощущений. Тягостное томление сосредоточилось в одной точке и требовало финала.
Амайя стонала при каждом толчке внутри нее, но ей невыносимо хотелось большего. Эльф уловил это, замедлил движения и начал проникать как можно глубже, не оставляя в покое ноющую без ласки грудь. И тут Амайя взорвалась внутренней пульсацией и закричала, срывая голос. Тириэль вторил блаженным стоном, три раза резко вошел в нее и замер, крепко обнимая свою утомленную воительницу.
Этой ночью в шатре сына вождя лесных эльфов о сделке так и не прозвучало ни единого слова.
***
Мать клана горных шиал в гневе стискивала пальцы и ходила из стороны в сторону по приемному залу главного дома.
Как такое может быть?! в сотый раз вопрошала она, сверля прожигающим взглядом стоящую на коленях Амайю. Ты получила за наши бесценные травы сущий пустяк. Мы даже не сможем сделать запасы. А скоро нагрянут ледяные ветры. Как теперь прикажешь клану выживать?
Амайя молчала. Она понимала, что виновата перед своим народом, но не могла раскаяться в содеянном. Тириэль подарил ей больше, чем просто ночь страсти. Он показал, как глубоки и прекрасны могут быть отношения с мужчиной. И это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в клане горных шиал.