Это не ревность, Джейн, шепчу тихо, уверяя себя в этом.
Если бы вместо Эйдена Росс проходил мимо, подбрасывая носком ботинок пожухлые осенние листья, мои чувства были бы обоснованы. Но не в этой ситуации.
Гребаные, непонятные обстоятельства.
И все становится еще запутаннее, все становится намного-намного хуже, когда Эйден замечает меня. Студенты проходят рядом со мной; мое лицо для него то появляется, то исчезает из-за людей, направляющихся куда-то. Но Картер младший не перестает смотреть на меня ровно, как и я на него.
Уже не вижу ту девчонку, что сегодня с ним. Мне неизвестно, как реагирует она, но у Эйдена вытягивается лицо и округляется рот. И я думала, он подойдет ко мне, оставив спутницу позади, однако все происходит с точностью да наоборот: парень усиливает хватку на стаканчике (это заметно по его сжимающимся пальцам), медленно пятится назад, пока не ровняется с мулаткой. Она продолжает ему улыбаться и бросает на меня всего лишь мимолетный взгляд, но позже берет Эйдена под руку и уводит его в сторону выхода за территории колледжа. А он, даже не оглянувшись, поддается ей. Как будто хотел этого. Как будто все нормально. Нормально даже не здороваться со мной.
Я видела, как она посмотрела на меня.
Как будто я просто пятнышко, очередная студентка, случайно выхваченная Эйденом из толпы.
Та девушка не придала мне значения. Это значит, что он обо мне ей не рассказывал.
ГЛАВА 4
АННА
Красивый, бархатный голос Брайса Фокса раздается из колонок музыкального центра в лучшем номере отеля в центре Мемфиса. Вид из окна изумительный, галдеж уличных прохожих, гудение автомобилей то, что я всегда хотела. Звуки мегаполиса захватили меня, когда я стояла на веранде, попивая самый натуральный кофе из всех существующих сортов.
Знаю, это не совсем правильно, но я стараюсь не думать о смерти мамы и о том, что оставила в Дайморт-Бич. Сейчас, когда мне удалось сбежать от блондинистого придурка, я решила, что буду думать о маме только самое лучшее. Только о приятных моментах, которые мы провели вместе. Она заслужила того, чтобы мои мысли о ней были исключительно светлыми.
Исключительно теплыми.
С помощью пульта управления я переключаюсь на популярную песню Боба Дилана, наслаждаясь чудеснейшим исполнением, пока наполняю огромную, шикарную ванну водой и добавляю в нее специальные соли и пену. Когда горячая вода достигает допустимого максимума, я закручиваю краны и, медленно сняв с себя белоснежный халат, заползаю внутрь белого, мраморного монстра удовольствий.
О, черт! Ну как же это хорошо!
Как бы странно
это ни звучало, я благодарна Миднайту. Да-да, никто не ослышался. Я благодарна ему за то, что он самый крупный идиот! Потому что, черт возьми, кто оставляет три тысячи долларов в бардачке машины?! Я даже не помню эти деньги, когда он доставал свои вещи оттуда, чтобы переложить в бардачок очередной угнанной тачки. Но, так или иначе... теперь они мои! Точнее, я потратила уже двести девяносто пять долларов на суточную оплату этого волшебного номера со светло-коричневыми стенами просторной, ванной комнаты.
Твоя наивность моя фортуна, довольно мычу, пригубив красное, полусладкое вино из мини-холодильника.
Какой восхитительный вкус! Я попробовала всю скудную разновидность дешевого алкоголя в Дайморт-Бич, и это итальянское вино было словно дождем в пустыне.
Я осушаю бутылку за три часа и чувствую легкое опьянение. Лежу на огромной кровати, раскинув в стороны руки и ноги. Кажется, будто мое тело медленно погружается в многослойность шелковых простыней, исчезая за гранью реальности. Мой немигающий взгляд упирается в плавающий потолок... точнее, мне чудится, будто он плывет в глазах. Как и стены, мебель, ночной пейзаж за панорамным окном.
В такой расслабляющей обстановке очень легко потеряться, скрыться от проблем насущных, которые неугомонно следуют по пятам.
Вот бы продлить это драгоценное время абсолютной безмятежности. Она пахнет ванилью и морским бризом. Она ощущается прохладным песком и умиротворяющим шумом волн.
Не знаю, сколько будет длиться реакция от сыворотки. Прошло чуть больше суток с момента последнего укола. Миднайт ставил мне его каждые два дня по вечерам. Значит ли это, что данный интервал и есть время действия препарата, блокирующего мои способности?
В таком случае, мне нужно не высовываться еще день, и я свободна. Даже если Миднайт найдет меня, я сумею отстоять свое личное пространство и заодно отметелить его, как и безустанно грозила ему на протяжении всех прошедших дней, которые мы провели бок обок.
Да. Обязательно надеру задницу этому аристократу.
Но чтобы сделать это, мне нужно переночевать в гостинице еще одну ночь. Не то, что бы я была против...
Сняв трубку, я связываюсь с менеджером, которая объясняет мне, что если я собираюсь остаться, то должна спуститься вниз и оплатить номер до полуночи. У меня есть еще три с половиной часа, так что все отлично. Поблагодарив девушку, что была со мной очень мила, я отключаюсь, положив трубку обратно на рычаг. Вновь осмотрев окружающую меня роскошь, в неверии ложусь на подушки мягкие, расшитые золотыми нитями. В комнате царит запах лаванды; он исходит из автоматического освежителя, висящего в верхнем углу над кроватью.