К тому же Иван Максимович поговорил с девицей, сказав, что та умна, грамоте и
речи, как русской, так и польской разумеет, красива и нравом скромна, а так же честна в житие своем девичьем пребывая. Последнее обстоятельство сразу заинтересовало царя распутство старших дочерей Алексея Михайловича его порядком раздражало. Из сестер он почитал только умницу Софью, которую после Рождества выдали замуж за царя Боспорского и Новой Руси, короля Готии и Червонной Руси Юрия Львовича, третьего этого имени среди галичских монархов, владения которых давно у ляхов.
Федор Алексеевич повелел Языкову немедленно отправиться к Заборовскому и передать царское слово «чтоб он ту свою племянницу хранил и без указа замуж не выдавал».
Да, юный государь влюбился с первого взгляда, такое в жизни зачастую бывает. Но тут ему подыграл и расчет княжеские рода наперебой могли бы предложить ему хоть три десятка невест. Но выбор одной из них незамедлительно ослаблял позиции Милославских, ссориться с которыми Федор Алексеевич не хотел, но в тоже время его уже порядком раздражала назойливая опека этих родственников матери. А тут наилучший выбор и девица понравилась, и знатные рода с носом останутся, ни на шаг не приблизившись к трону, и соответственно к власти.
Никому обидно не будет!
Такова царская доля даже в делах сердечных требовалось учитывать интересы различных боярских группировок, умело их стравливая между собой, и отдаляя друг от друга, чтобы заговор совместный не сотворили. Ибо опасен сродный братец Петр, и не сам по себе слишком мал еще, а теми боярами, что поддерживают молодую мачеху Наталью Кирилловну, за которой сам патриарх Иоаким стоит.
Агафья встретилась ему случайно но о женитьбе молодой царь думал ежечасно. И естество требовало, и наследник отчаянно нужен был, дабы притязания Нарышкиных на трон свести.
Так что нечаянная встреча оказалась настоящим подарком судьбы, а на следующий день Федор Алексеевич уверился в божьем покровительстве, когда на взмыленном коне прискакал гонец от Софьи, передавший обстоятельное письмо от сестры и большое послание от зятя. Причем настолько важное и спешное, что грязный вестник свалился беспамятно и без сил прямо на персидский ковер в царских палатах.
Известие, что подлые фрязи двести лет травили русских царей, потрясло юношу до глубины души. Софье и Юрию Федор Алексеевич поверил сразу но все же вызвал князя Долгорукова и своего воспитателя Лихачева. И приказал им немедленно проверить действие свинцового порошка на самых отъявленных душегубах, что сидели в подвале Разбойного Приказа. Те вернулись потрясенными до глубины души оказалось, что свинец, который все почитали безобидным металлом, оказался убийственным в прямом смысле слова. Полдесятка татей скончались в страшных мучениях и корчах в течение нескольких дней, как и предсказывал король Юрий.
В Москве прекрасно знали, что один и тот же яд может быть как быстрым, так и медленным но смерть от него неизбежна. Доверенные бояре и дворяне перепугались не на шутку, да и сам патриарх побледнел от страшного известия, самыми бранными и хулительными словами проклиная подлых схизматиков, что в коварстве своем мерзостном тайком убивали православных царей.
Зато, как ни странно, Федор Алексеевич не только быстро успокоился, даже повеселел теперь он знал природу своих болезней, и что самое важное зять с сестрой поведали о противоядии и лечении. Иноземных лекарей и аптекарей не привлекали, сохраняя все дело в тайне. Ежедневно Федор пил травяные настои, и хоть «малая нужда» накатывала постоянно, но опухоль с ног начала спадать, и через месяц он почувствовал себя намного лучше. С нужными фруктами проблем не случилось в столице нашли все из них, а овощами закрома еще были полны.
К тому же зять обещал выслать какую-то чудодейственную «морскую капусту» и таинственное растение алоэ, упомянутое в Библии, из которого нужно выдавливать чуточку целительного сока. Одно плохо требовалось время, чтобы привезти это колючее растение из далекой Аравийской пустыни, куда Юрий уже отправил ушлых торговцев магометанской веры, дабы они не вызвали подозрений у османов.
За прошедший месяц после начала лечения, Федор Алексеевич, если и не выздоровел полностью, но чувствовал себя значительно лучше. Голова с ногами болели меньше, десны не кровоточили, он реже уставал и, главное, появилась бодрость, и молодой царь ощутил прилив сил. Свинец из Кремля исчез как таковой, со стен соскребли сурик и белила, прежние оконные рамы везде заменили деревянными, а трубы поставили из глины отказавшись по совету от железных и медных.
Причем, и в столице многие бояре начали самую безжалостную борьбу со свинцом, видимо слухи просочились. Привезенные наборы посуды из посеребренного
мельхиора, что плавили в Новой Руси, раскупались мгновенно, стоило прибыть первым возам, как и стекло с посудой. Сам Федор Алексеевич по настоянию Софьи каждый день тщательно мыл руки особой глиной, привезенной из Крыма его примеру последовала чуть ли не половина жителей столицы.
Теперь молодой царь уверовал в счастливую судьбу и недавно решил устроить смотрины невесты по древнему обычаю. Языков предупредил Заборовского, а Федор как бы нечаянно последовал через Китай-город с небольшой свитой, не желая быть узнанным, на ежедневную прогулку к Воробьевым горам. И остановился перед нужным домом и, наконец, разглядел свою будущую жену он уже так решил про себя.