«Только-только все зажило», успел подумать я, впечатавшись лицом в ступени
Глава 18
Я поднял голову, не открывая глаз. Что происходит? И почему у меня ничего не болит? Кто меня зовет?
Я осторожно разлепил глаза. Никакой боли я не чувствовал. Я аккуратно ощупал лицо и пару раз сжал и разжал зубы. Жаль, зеркала нет. Но, похоже, я себе ничего не разбил. Ну и хорошо, а то я уже, кажется, становлюсь завсегдатаем «Склифа». Нет, конечно, добрый доктор Айболит, то есть почти полный тезка Склифосовского Николай Васильевич меня быстро подлатает, но удивится такой регулярности моих травм.
Гая! Гая! звал все тот же тоненький голосок, похожий на детский.
Я огляделся вокруг. Никакого подъезда, в котором я так невовремя наступил на шнурок, не было. Я вообще находился на улице. От жаркого августа не осталось и следа. Не то что изнуряющей жары, а даже солнца не было. Стояла зима. С темно-серого неба хлопьями валил снег, тяжелый, липкий. Я сидел на скамейке в каком-то незнакомом дворе. Рядышком со мной стояли санки простенькие металлические санки салатового цвета. Такие когда-то были у моего отца. Потом он отвез их на дачу, и я, маленький, удивлял детвору и умилял взрослых, катаясь на «тех самых» санках в начале двухтысячных
Кажется, шли новогодние каникулы. У помойки неподалеку валялась целая груда выброшенных елок, повсюду конфетти, очистки от мандаринов и использованнные хлопушки. Кое-где в окнах ближайшего стояли маленькие декоративные елочки. На горке толкалась куча ребятни свобода, в школу ходить не надо. У каждого в руках была ледянка. Все ждали очереди, чтобы скатиться.
Серый, а ну тормозни, будь человеком! окликнул кто-то особо наглого мальчишку, пытающегося проскочить вне очереди. Всем хочется покататься, ты не один такой. Целую четверть каникулы ждали, а ты всю малину портишь. Мы, кстати, горку заливали, пока ты прохлаждался.
Давай, давай, в конец! поддержала его толпа. Под шумок уже третий раз проскальзываешь. По шеям захотел? Мы быстро надаем, за нами не станется.
А я вам тогда свою шайбу не покажу! Вот! обиженно сказал Серый.
А нафига нам твоя шайба? не понял пацан, который осадил Серого.
А ее, между прочим, папе сам Третьяк подписал из сборной! Вот! Папа специально для меня его ждал после игры, чтобы подписать.
Ну и катись тогда, жадина-говядина!
Серый спорить не стал, обиженно подхватил свою ледянку и направился домой.
Жадина-говядина, соленый огурец, по полу катается, никто его не ест! затянула хором толпа пацанов Серый разок обернулся, остановился, видимо, желая что-то ответить, но потом передумал, отвернулся
и зашагал домой. Вскоре его понурая фигурка уже скрылась за дверью парадной. Дразнилки прекратились.
Тем временем на гору вскарабкался маленький пацаненок лет четырех и, сев на ледянку, оттолкнулся и быстро поехал вниз, улыбаясь и звонко смеясь
Гая! Гая! кричал он, почему-то обращаясь ко мне. Смотри, как я могу! Смотри!
Ничего не понимая, я повернулся к мальчишке. Почему я вдруг «Гая»? И откуда он меня знает?
Тем временем на горке завязалась серьезная потасовка. Ребята снова спорили, теперь уже кто будет скатываться первым вместо ушедшего домой Серого.
Э, Чобот! Я теперь скачусь! Я прямо за Серым в очереди стоял!
Нет, я, Костыль! Ты уже три раза скатывался. Совесть имей, чего наглый такой?
Я!
Нет, я!
Спорящие пацаны сцепились не на шутку, и вот на горке уже барахталась груда тел. Внезапно один из дерущихся парней оступился, и его ботинок соскользнул вниз. Не успев даже ни о чем подумать, он покатился вниз, таща за собой остальных. Маленький пацаненок, который звал меня, не видел их. Он уже спустился с горки и сидел у ее подножия, улыбаясь мне.
Гая, ты видела, как я
В этот момент его настиг клубок катящихся с огромной скоростью мальчишек А дальше бледные лица пацанов, понявших, что они натворили, крик бегущих к ним взрослых, вой сирен, машина с мигалками, какие-то чужие люди в белых халатах, носилки
Я обернулся. С чего вдруг я «Галя»?
Галя! снова раздался неприятный жесткий голос, и в комнату вошла женщина очень сурового и властного вида с высокой прической, одетая в красивое вечернее платье. Чего молчишь? А куда это ты намылилась?
В кино, пролепетал я, почему-то испытывая огромное чувство неловкости. Как-то непривычно было чувствовать себя в женском теле и разговаривать тонким девичьим голосом Я кинул взгляд на зеркало, точь-в-точь такое же, как у моей бабули дома. Там я увидел не привычное мне лицо своего двойника Матвея Ремизова, а физиономию нашей старшей вожатой и комсорга Гали Ого! Вот это «попадание» Получается, теперь я неприятен сам себе? А в общем-то, Галя, несмотря на ужасный характер, вполне симпатичная Правильные черты лица, хорошие густые волосы
Подождет твой хахаль долговязый! резко ответила женщина. И кино-домино подождет. Успеешь еще нагуляться. Только и думаешь, что о кавалерах. С Димой кто сидеть будет? Его кормить надо Потом сводишь его в поликлинику. В девять вечера уложишь его спать. Сзади к нему не подходи испугаешь, он сегодня какой-то нервный. Мы с отцом в театр идем, он уже у метро меня ждет. Ты за старшую. И смотри мне, чтобы все было идеально.