Главнокомандующий осознал, какое он чудовище. Моргенштерн ради него лишился руки. И почему? Не захотел отдавать кольцо. А Молох умудрился сделать так, что и никакой расчленёнки не надо Люциан швырнул ему кольцо в лицо сам. Пока генерал был готов жертвовать собой во имя чего-то, что является самым чудесным явлением жизни, Молох развлекался, как мог. Люциан был прав. Тысячу раз прав. Но цена за это
знание немыслимо дорогая. Если бы главнокомандующий знал, к чему это может привести, то не стал бы так рисковать.
Не стал бы так рисковать Люцианом. Этими дивными цветами его жизни. Когда от всего вокруг несло дерьмом, распустились эти дивные цветы с нежными бархатистыми листами и острыми шипами, с терпким сладким запахом. Они затмили всю эту грязь, и Молох подумал, что это навсегда. Что за глупец. Разве бывает что-то вечное? Только его глупость. Главнокомандующий понимал, что по-настоящему любил только Моргенштерна. Почему? Ему никогда не хотелось свернуть ему шею. Наоборот, хотелось, чтобы он говорил, улыбался, язвил ещё. Красовался, наглел, выпендривался дальше.
Молох никого не пускал в кабинет и глушил виски. Голова гудела от беспробудного трёхдневного пьянства. Демон не регенерировал, предпочитая прочувствовать всё от начала и до конца, чтобы наконец запомнить, что нельзя так обходиться с теми, кто тебе дорог.
Главнокомандующий сидел лохматый, обросший, пропахший потом и алкоголем. В кабинете сильно накурено. Слайз не рисковал заходить к начальнику и говорил, что тот во внезапном отпуске. В глубине души Молох был благодарен ему за это.
Всё могло идти к чёрту. Вид мегаполиса за окном, все эти люди, все эти машины. Никто и ничего ему не было нужно. Если бы Молоху сказали это всё уничтожить за возможность всё исправить, он бы сделал это без сомнений. Чтобы Люциан улыбнулся и простил его. Но сам главнокомандующий отчётливо понимал, что на это нужно время. Может, генералу стало бы легче, если бы Молох никого не убивал и предоставил эту возможность ему?
Невозможно передать, как бы Молоху хотелось сейчас позвать Люциана к себе и коснуться его дивной кожи. Сказать, что всё не так. Сказать, что он имел всех тех хлыщей только потому, что не мог пересилить одиночества. Не мог смириться с тем, что так долго нельзя трогать любимого мальчика. И в то время воображение сыграло с ним злую шутку. Несколько раз.
«Насколько же я был глуп», с отвращением к себе думал главнокомандующий и невидящим взглядом рассматривал ночной город.
Он не отреагировал, когда в комнате кто-то появился. Кто-то с язвительной улыбкой, живыми движениями и внимательным взглядом. Раздался шорох. Этот кто-то присел рядом с Молохом на корточки и посмеялся.
Ты такой жалкий.
Молох даже не посмотрел на гостя.
Значит, Ад мой? смешливо спросил Люцифер.
Главнокомандующий прищурился и опрокинул стакан с виски демону на голову. Кубик со льдом больно ударил Денницу по макушке.
Не переживай, я прощу тебя. Ведь не каждый же день выкручивают яйца второму по силе в Аду, посмеялся Люцифер и поднялся, потрепал Молоха по волосам. Видел бы ты себя сейчас. Выглядишь как дерьмо.
Спасибо, почти безжизненно отозвался главком. Дай сигареты.
Люцифер присвистнул.
У тебя здесь куча переполненных пепельниц. Ты уверен?
Дай сигареты, тоном, не терпящим возращений, приказал Молох.
Денница подумал несколько секунд и вытащил из кармана свои. Главнокомандующий угостился и засмолил.
Не может быть, чтобы тебя так подкосил какой-то генералишка, произнёс Люцифер, садясь на письменный стол. Я знал, что он тебе дорог, но чтобы настолько.
Ты многого не знаешь. Оно и понятно, пренебрежительно махнул рукой главнокомандующий. А ещё Тебе ничего не светит.
Мне уже одного твоего вида достаточно, бычара, фыркнул Люцифер. Уверен, твой видок весь Ад бы всполошил. Подумали бы, что конец света наступил.
Шёл бы ты отсюда, покачал головой Молох.
Ну, Денница поднялся и встал перед мужчиной, может, я пришёл тебе помочь? Предложить дружбу?
Молох вздохнул, приложил стакан донышком ко лбу и поднял на парня воспалённые глаза.
Всё равно твой лепет слушать, он устало стряхнул пепел с сигареты. Как явился к нам, так и не затыкаешься.
Люцифер терпеливо улыбнулся, тоже закурив.
И всё же За небольшую цену я способен тебе помочь.
Тысячи лет я помогал себе сам, а теперь ты думаешь, я нуждаюсь в помощнике? Молох поморщился и сдержал желание потушить сигарету об юнца.
Но не в деле любви, мягко возразил Денница. Не в деле любви, дружище. Я помню, у тебя всегда с ней было сложно. Ты всем нравился, потому что всегда был сильным. Тут уж выбор небогат, он усмехнулся и развёл руками.
Даже если так, Азазель всегда на месте, главнокомандующий потёр висок, ища причины продолжать слушать Денницу. Если тебе неспокойно от чужой личной жизни, отдайся наконец Вельзевулу, а от меня отстань.
Люцифер нахмурился и поджал губы.
Что, тебе не понравилось, как я влез в твою личную жизнь? с притворным удивлением
спросил Молох. Почему бы это? Я же так хочу тебе помочь.
Я хотел по-хорошему, с меньшим энтузиазмом ответил Люцифер.
Займись кознями против меня, отмахнулся Молох, решив оставить пачку Денницы себе. Гораздо полезнее. И идиотов для контрактов тоже ищи не здесь. Думаю, даже Слайз не настолько туп, чтобы сотрудничать с тобой. Как и весь штат моих сотрудников. Можешь ещё заняться контрабандистами. Газаль отказывается платить барыш. Информацию возьмёшь у Слайза. Заставишь Газаля платить я взгляну на сотрудничество с тобой с другой стороны.