Среди моей
агонии разыгралось любопытство, и я сквозь сжатые губы спросила: Почему он напал именно на нас? Почему не на Генри, Уолтера и Филлипа?
Потому что это Каллиопа послала Его, ответил Джеймс, всё еще суетясь из-за моей ноги. Тео, ты нужен ей сейчас, а не на следующей неделе, снова закричал он через плечо.
Тео направился к нам по проходу; его вьющиеся волосы падали ему на глаза. Элла шла в ногу с ним, но ее взгляд упирался в пол, а лоб был сильно нахмурен. Я видела ее в таком состоянии только раз: когда прошлым Рождеством на Тео напали. Было ужасно наблюдать за тем, как всегда уверенная Элла выгладит сбитой с толку. Меня замутило.
Он ранил ее, сказал Джеймс, указывая на мою ногу. Тео опустился на колени рядом со мной и положил руки на место ранения. Генри раньше исцелял меня, и я ждала, что почувствую то же утешительное тепло и от Тео.
Вместо этого, по ноге прошел огненный свет, вызывая глубокую и мучительную боль. Ее место занял горячий жар, и я стала задыхаться, думая, что нога скоро превратится в пепел. Я не решалась открыть глаза, и даже когда он убрал руки, боль всё равно чувствовалась.
Готово, сказало Тео. Я услышала, как он поднялся на ноги. Но шрам не убрать.
Собрав то, что осталось от моей смелости, я приоткрыла один глаз, и вздохнула с облегчением, когда увидела, что нога всё еще на месте, и по всем признакам с ней всё в порядке. Но когда я попыталась пошевелись пальцами ног, она снова начала обжигающе болеть.
Если рана исцелена, то почему нога еще болит? сказала я в панике. Что если боль никогда не исчезнет? Как я буду жить с этим? Испытывал ли Генри то же самое? И если да, тогда как он мог бороться?
Потому что в мире нет силы, которая уймет боль, когда та не готова покинуть тело, ответил Тео. Эта рана не обычная. Боль продлится еще несколько дней, потому что Он еще очень слаб. А до тех пор я больше ничем помочь не смогу.
Он? Я осторожно коснулась тонкой серебряной линии, которая шла через все колено. Вы называете туман «Он»?
Тео кивнул в сторону моей матери. Ты в надежных руках. Объясните ей всё. А теперь, с вашего позволения.
Он обнял Эллу за талию и направился обратно к группе оставшихся членов совета. Все они снова сидели на скамьях, и, склонив головы, что-то обсуждали между собой. Когда Тео и Элла приблизились, Дилан, бывший парень Авы из школы Эдема, поднялся, чтобы освободить им место. Даже через огромный холл я чувствовала на себе его взгляд.
Мама? сказала я, потирая колено; от этого хуже не станет. О чем все говорят?
Она предложила мне свою руку. Я взяла ее, пораженная тем, насколько сильной она выглядела по сравнению с годами слабости, и с усилием встала. Ава всё еще цеплялась за меня, пока мама вела меня к скамейке в вестибюле. Я старалась себя успокоить. Невозможно, чтобы Генри испытывал подобную боль, и я была не в курсе об этом. Должно быть, это как-то связано с тем, что совет наделил меня бессмертием всего лишь шесть месяцев назад. Или же Генри был невосприимчив к боли.
Ава села рядом со мной и взяла за руку. Джеймс остался стоять в дверном проеме, небрежно прислонившись к раме. Но мне хватило одного взгляда на него, чтобы увидеть страх под маской безразличия. Сначала Элла, теперь он что бы ни происходило, дела были плохи.
Ты помнишь про Титанов из уроков с Ирен? спросила мама таким тихим голосом, что он вернул меня во время, проведенное в больнице, когда я наклонялась к ней, чтобы разобрать бесстрастный и сломленный шепот.
Я покачала головой. Ирен, похоже, касалась только самых важных моментов всех мифов, но я едва ли помнила весь тот объем информации по окончанию своего первого экзамена. Тогда мне это казалось не важным.
Они были твоими родителями? спросила я. Моя мать была сестрой Уолтера, но не по крови, как они без устали любили повторять. Согласно словам Генри, семья это единственное близкое описание той связи, которую они разделяли между друг другом. Однако, и оно слабо передавало всю суть.
В некоторым смысле, ответила мама. Заметив несколько капель крови на рукаве, она взмахнула рукой, и они исчезли. Титаны были первыми правителями этого мира. В итоге им стало скучно, и они решили создать нас. Сперва нас было шестеро я, Уолтер, Генри, Филлип, София и Каллиопа.
Они были рабами, заметил Джеймс.
Игрушками, поправила мама. По тому, как открыто она говорила об этом, я поняла, что она рассказывает эту историю не в первый раз. Именно таково было наше предназначение. Развлекать Титанов. Они любили нас, а мы любили их. Но потом они решили, что нас уже недостаточно, и создали новую расу, которая, в отличие от нас, могла умереть в случае борьбы друг с другом.
Они создали войну.
Голос Авы звучал так тихо и кротко, что я даже не поверила, что это произнесла именно она. Ее голубые глаза стали красными, щеки больше не горели румянцем, а боль на ее лице была настолько ощутимой, что я едва могла глядеть на нее.
Титаны заставляли людей делать просто ужасные вещи, ради развлечения. Ава вытерла глаза тыльной стороной ладони и шмыгнула носом. Они отрицали базовые права и свободы.